– Вы просто обознались.

И я смотрю на неё.

На Лару.

На Варю.

И сквозь эту улыбку вижу, как она ебануться как врёт.

Сука.

Вот эта её игра в «Ларису» – злит сильнее, чем всё, что она могла сказать.

Она мне в глаза врёт. Мне.

Я едва сдерживаюсь. Зубы сводит. Мышцы по всему телу напряжены, будто сейчас рвану вперёд.

Но держусь. Пока держусь.

– Второй раз этот трюк не пройдёт, – цежу сквозь зубы. – Уже использовала, забыла? Тогда не повёлся. И сейчас – не поведусь.

Она напрягается. Глаза округляются. Смотрит, будто задыхается, будто сейчас сорвётся на бег.

Делает шаг… Не назад. В сторону.

Медленно доходит. Я вижу, как она встала ближе к Сафии. Прикрывает её.

Закрывает.

Прикрывает дочь от меня.

У меня в голове будто взрыв. Мозг гудит, в глазах темнеет.

Она прячет её от меня.

Сначала – скрыла. А теперь – защищает.

От кого, сука?!

От меня?!

– Ты думала, что от меня можно сбежать? – рявкаю. – С моим ребёнком?!

Она дёргается. Но взгляд не опускает. Напугана. Но держит маску.

– Я вас не знаю, – произносит. Врёт, сука, мне в лицо. – Пожалуйста, уходите. Скоро придёт мой жених.

Жених.

Жених, блядь?!

Меня рвёт. Внутри как будто ядерный взрыв. Висок колотит. Дыхание рвётся.

Кровь давит в грудную клетку, как будто всё тело сжалось в кулак и хочет проломить кость изнутри.

Она издевается?! Она реально думает, что сможет разыграть эту хуету до конца?!

Жених, сука.

Я делаю шаг, но всё ещё держусь. Только из-за того, что рядом ребёнок.

Только поэтому не сорвался, не заорал, не треснул по стене, не вырвал из неё правду.

– Сафия, – зовёт тихо, но твёрдо. – Зайди к Ире, пожалуйста. К администратору. Скажи, чтобы она немного с тобой посидела. Я поговорю с… Этим мужчиной. Хорошо?

– Не хотю, – дует губы малышка. – Я иисую!

– Сафия, – Варя наклоняется, уже более настойчиво. – Пожалуйста. Посиди с Ирой. Скажи, что мама разговаривает с родителем.

Сафия поднимается, надутая. Поворачивается к ней, руки на поясе, как маленький начальник.

– А зацем падитель? Это когда злютца. И надо делать а-та-та.

Злятся, блядь.

Я ловлю взгляд Вари – выдыхает сквозь зубы, губы в тонкую линию, смотрит на дочь так, будто её предали.

Усмехаюсь.

Сука, ржать хочется. Дочка так легко сдаёт мать. Со всей детской невинностью.

Варя хмыкает. Резко, натужно. Проводит ладонью по груди, будто дышать пытается ровнее.

– Сафия, – повторяет с нажимом. – Иди. Сейчас. Мне надо поговорить с этим человеком.

Сафия вздыхает. Громко. С показной обидой, как настоящая актриса. Но поворачивается. Послушная.

– Иди в обход, хорошо? Вокруг, не прямо, – добавляет Варя, мягко, но твёрдо.

Я всё понимаю. Подальше от меня.

Она просит её обойти, чтобы я не оказался на пути. Чтобы не дай бог – даже рядом.

Демонстративно делаю шаг в сторону. Отвожу корпус. Показываю, что не трону. Не ребёнка. Я здесь не за этим.

Я здесь за ней.

Сафия идёт, фыркает, но уходит. Мелкие шажки, щёлкающие кеды по полу.

Воздух меняется.

Мы остаёмся вдвоём.

Я сразу наступаю. Один шаг. Второй.

Кроха отскакивает вбок. Резкий, ловкий прыжок. Хватает с пола резинку для тренировок. Плотная, натянутая. Размахивает ею, будто кнутом.

– Не подходи! – выпаливает. – Это больно бьётся, ясно?!

А мне так похуй. Мне столько лет больно было.

Я делаю шаг. Ещё ближе.

Она дёргается в сторону. Быстро. Но я быстрее.

На этот раз не уйдёт.

Перехватываю. Загоняю в угол, прижимаю к стене. Ладонь ложится на талию. Крепко держу. Чувствую.

Как она дышит.

Грудь бешено вздымается. Быстро, неровно. Каждое её движение будто удар в мой торс.

Тёплая. Живая. Настоящая.

И, сука, дрожит.

Я наклоняюсь ближе. Мои губы у её виска. Нависаю. Давлю.