Главное – она жива.

С остальным я разберусь. Выковыряю по куску. Выну из неё всё. Узнаю каждую деталь, каждый день, каждую ёбаную минуту, когда её не было рядом.

– Похожа, – слышу в трубке. Голос Грома стал тише. Сдержаннее. – Пиздец как похожа. Но, Вар… Нельзя быть уверенным на сто. Изменилась сильно.

– Знаю, – выдыхаю. – Но если хоть один процент…

– Дам тебе все сто. Щас достану всё. Кто она, где, с кем. Потерпи.

Я киваю. Потом молча вешаю трубку. Поворачиваюсь к водиле.

Он отшатывается. Резко. Глаза круглые, в горле сглатывает. Он всё ещё уверен, что я его сейчас похороню.

– Эдгар, ты чё хочешь? – спрашиваю спокойно.

Он моргает. Несколько раз. Путается в себе. Потом хрипит:

– Жить…

– Не трону. Наоборот, вознагражу. Выбери что-нибудь стоящее, – киваю. – Что угодно.

Он в ступоре.

Да он мне, сука, кроху вернул. Пусть и случайно. Пусть по пьяной памяти. Но вернул.

Я бы сейчас, не моргнув, отдал империю, бизнес, деньги, власть. Всё к хуям.

Но… Пока не уверен. Пока нет последней точки.

Я столько раз ошибался, что в шаге от правды – пиздец как кроет. Слишком быстро подобрался.

Нужно знать точно до того, как увязну в ебучей надежде.

Кроха берёт девочку за руку. Что-то говорит. Та упрямится. Потом всё же позволяет себя подтолкнуть. Они проходят к двери.

Тело хочет сорваться. Инстинкты херачат: иди, забери, разверни её к себе, вцепись, прижми, убей весь мир, если она не с тобой.

Но мозг…

Мозг сдерживает. На последних нервах.

Потому что она не одна.

Потому что с ней – девочка.

Ребёнок. Маленькая. И если я сейчас зайду, сорвусь, сделаю, как умею…

Я напугаю их. Обеих. Могу сломать момент. Могу навсегда отрезать путь. А я не готов её снова терять.

Хочется влететь туда, захлопнуть дверь, закинуть обеих на плечо и свалить нахуй.

– Иди, – цежу водиле.

– Куда? – тупит.

– Внутрь. Зайди. Спокойно. Сними её на видео. Близко. Чтобы лицо. Чтобы походка. Чтобы всё. Покажешь потом.

Он мнётся. Не шарит, что со мной происходит. Но не спорит. Идёт.

А я закуриваю. Стою и жду.

Не отрываю взгляда от входа.

Минуты тянутся, как расплавленный металл – медленно, с болью. Тело на взводе, внутри всё гудит, будто током прошибает.

Время вязнет. Я почти уверен, что земля замедлилась крутиться.

Дверь распахивается с грохотом. Вылетает водитель. Морда белая, глаза бешеные. Мчится, будто за ним псы ада.

Я не успеваю даже охереть, как…

За ним вылетает кроха.

Свёрнутый в рулон резиновый коврик в руках. Несётся, как ураган. На ходу кричит:

– Убирайся, извращенец!

И херачит его. По спине. По плечу. По затылку. Он пищит, уворачивается, но она точна, как снайпер.

– Я тебя конфетти нашпигую, если ещё раз появишься! Удавлю скакалкой!

Водила, матерясь, бросается к дороге, поскальзывается, чуть не падает. Кроха догоняет, ещё раз прикладывает.

Потом тормозит, оборачивается, волосы взлетают на ветру. Дышит тяжело.

– Дебил, – бросает напоследок и разворачивается.

Лыблюсь. Сука, не могу остановиться. Улыбка рвётся наружу. Первая за всё это ёбаное время.

Она. Других доказательств мне не нужен.

Вот эта бешеная, яростная, взрывная. Вот она, кроха. Та самая, что Мансуру гантелью лицо разбила. Та же энергия. Та же ярость.

Она.

Я выкидываю сигарету. Пяткой давлю окурок. И шагаю в сторону клуба.

Пора нам поговорить. И я, сука, получу все ответы. Разберусь, что здесь происходит.

4. Глава 4. Варвар

Дверь детского клуба хлопает за спиной.

Внутри шумно. Цветасто. На стенах – рисунки, шарики, какие-то мотивационные слоганы.

Радость, блядь, и счастье.

Девушка с ресепшен выскакивает ко мне. В короткой юбке, будто стащенной у ребёнка, с улыбкой до ушей. Взгляд цепкий. Опытный. Изучает меня с ног до головы.