Машина тормозит у обочины. Вылетаю из салона, захлопываю дверь с такой силой, что водитель дёргается.

Здание обычное. Цветное. Фасад вылизан. Вывеска с цветами. Какая-то бабская нежнятина. Меня аж передёргивает.

Глаза бегают по улице. Везде. Хватаю взглядом каждую блондинку, каждую женщину, каждую мелькнувшую фигуру.

Где ты, блядь? Покажись. Дай знак.

– А это не она? – раздаётся позади.

Я оборачиваюсь резко, как хищник, готовый вцепиться в глотку. Водила показывает подбородком чуть влево.

Медленно поворачиваюсь. И вижу.

Блондинка. Идёт. Спокойно. Невысокая. На руках – мелкая девочка, года три. Лёгкая походка.

Я цепляюсь за каждую черту. С жадностью, граничащей с безумием.

Силуэт почти совпадает. Голову наклоняет вбок, что-то говорит малышке. Та смеётся. Голос не слышу, но у меня уже в ушах звон.

Пальцы сводит. Зубы сжаты. Я хочу подойти. Хочу развернуть к себе.

Но она поворачивается сама. Лицо.

Чужое.

Не её.

Я замираю. И весь мир трещит внутри.

НЕ. БЛЯДЬ. ОНА.

Внутри всё рушится, будто гранату в живот сунули и выдрали чеку.

Всё, что держалось – падает. Обломками. Обугленными кусками.

Сука. Сука. Сука.

Опять.

Снова это. Снова морда не та. Снова чужие черты. Снова не моя.

Грудь рвёт. Горло сжимает. В голове только злость. Дикая, тлеющая.

– Ах ты сука, – вырывается сквозь зубы.

Я разворачиваюсь к водиле. Он уже понял. Бледнеет. Шаг назад. Горло дёргается.

Он сам себе смертный приговор подписал. Открыл пасть не вовремя. Зацепил за живое. Подал ложную надежду.

А теперь будет расплата.

Я делаю шаг. Уже представляю, как сминается его лицо. Как кости трещат под пальцами. Как он харкает кровью на асфальт.

– Мамочка! – раздаётся тонкий детский крик.

Я замираю.

Грудь сжимает. Рука останавливается в воздухе. Всё тело – в ступоре.

Сука. В голове немного проясняется. Не при детях расправу совершать.

Машинально оборачиваюсь на звук. Мелкая девочка срывается с места. Та самая, что была с не-крохой.

Малышка семенит вперёд. Платье развевается, тёмные косички трясутся. Бежит к девушке, вышедшей из детского клуба.

Светловолосая, в спортивном костюме. Девушка присаживается, раскидывает руки.

– Иди сюда, котёнок!

Слышу уже отчётливо. Тонкий, мягкий голос. Добрый. Настоящий.

Малышка влетает ей в объятия.

А я охуеваю.

Меня прибивает этой картиной. Стою, как вкопанный. Дыхание спёрло.

Я стою. В асфальт врос. И смотрю.

Оцепенение накрывает, как плита. Я не могу двинуться. Не могу вдохнуть нормально. Тело будто окаменело. А внутри…

Внутри лопаются провода. Один за другим. Жжёт. Сносит крышу.

И только глаза работают.

Жадно. Хищно. До боли.

Я впиваюсь взглядом в каждую деталь. Я не сразу могу это переварить. Не могу не смотреть.

Длинные волосы растрёпанные. Чуть округлившиеся щёки. Лицо не такое острое, но в этом, сука, ещё больше женственности.

А пухлые губы…

Знакомые, сука, губы.

Я брежу. С ума схожу. В висках пульсирует. Кулаки дрожат. И стою. Смотрю. Впитываю.

Это она.

Сука, это она!

Моя кроха.

Живая.

3. Глава 3. Варвар

Я смотрю на неё. Не моргаю. Не двигаюсь. Просто вгрызаюсь взглядом.

Она стала ещё красивее. Плавные линии, формы, движения.

Как будто не просто выжила – а расцвела назло мне, всему миру, смерти.

Взрослее. Спокойнее. Женственнее. В ней нет той резкости, с которой раньше бросала мне вызов.

Теперь – уверенность. Тёплая, ровная, как у тех, кто прошёл огонь и не сгорел.

Теперь она – молодая женщина.

Молодая… Мать.

Слово въедается в череп.

Мать.

«Мамочка» – снова звучит в голове, будто кто-то пробивает изнутри.

Я смотрю на девчонку. Маленькую. С этими щёчками, косичками. Её кроха.