– Ну вот, – щёлкает её по носу кроха. – Значит, хватит. Две ручки – две сладости.

И малышка успокаивается. Кроха ловко справляется с дочкой. Ловко. Спокойно. Мягко. Как будто всю жизнь это делала.

Я стою и смотрю.

А я, сука, этому не научился. Три года проебал. Грудь сжимает. Ломит рёбра. Пульс стучит в висках.

Кроха вдруг разворачивается. Ловит меня взглядом. Глаза расширяются.

Поджимает губы. Складывает руки на груди. Встаёт, как маленький ураган на старте.

А я, сука, улыбаюсь. Как дебил. Как последний ебанутый.

Потому что мне заходит любая её эмоция. Любая.

Она делает несколько шагов ко мне. Быстро, резко. Видно, что не просто идёт – заряжена. Готова втащить.

Вздёргивает бровь. Смотрит в упор. Прямо в глаза. Без страха. Без сомнений.

– Зачем вы меня преследуете? – выпаливает.

И что тут ответить? Подыграть ей? Сделать вид, что реально перепутал?

Или выложить всё? Что она моя. Что я без неё подох. Что она мне нужна как воздух.

А если она не кроха?

Если реально другая девка?

Нет. Это моя кроха.

– Просто заехал за продуктами, – пизжу, глядя в её огромные глаза. – Новый в городе. Обустраиваюсь.

Кроха хмурится, смиряет меня взглядом – долгим, тяжёлым. Сквозь, блядь. Как будто сканирует, проверяет на вшивость.

Не верит. Хмыкает. Разворачивается. Берёт тележку за ручку. Дочурку придерживает за плечо. Толкает вперёд.

Но я не отступаю. Иду за ней, не прячась. Спалили, что уже играть.

– Может, подскажешь, где тут интересные места? – догоняю.

– Я сомневаюсь, что у нас с вами одинаковые интересы, – бросает через плечо.

– А я разносторонний. У меня много увлечений. К примеру, где тут детей развлекать нормально можно? А то племяшка может приехать. Хотел бы знать.

А я пизжу на ходу. За любую возможность цепляюсь, чтобы подольше рядом задержаться.

Понять, что происходит. Насколько у крохи нервов хватит со мной в эту игру играть?

Кроха вздыхает. Взгляд в потолок, как будто там спасение.

– Центральный парк, – коротко отвечает. – И детский центр «Гармония».

– А бассейн? Спорт?

– Есть секции. Надо узнавать. В городе их штук пять, может больше.

Я улыбаюсь шире. Она раздражается сильнее. Вижу по тому, как сжимает пальцы на ручке тележки.

– Слушай, – бросаю между делом. – А ты сама в девстве чем занималась? В подростковом возрасте? Что интересно было? Ну, чтобы понять, как детей развлекать.

Она дёргается. Едва заметно. Потом пожимает плечами:

– Не помню.

– Вообще?

– Вообще, – хмыкает. – Слушайте, найдите себе другой источник информации, ладно? Я здесь не помощник.

– Почему? Уверен, есть интересные истории.

– Нет. Так, вы явно просто так не отвяжетесь. Давайте проясним всё сразу. Я в вас не заинтересована. И чтобы отрезать другие нелепые вопросы – я не помню. Ничего. Ни детство, не увлечения в подростковом. Ни-че-го.

– Не понял.

– Я попала в аварию. После неё у меня амнезия. Надеюсь, вы от меня отстанете теперь. Потому что у меня в жизни проблем хватает. Ещё разборки с вами мне не нужны. Надеюсь, мы друг друга поняли. Хорошего вечера.

Сука.

Какого, блядь, вечера?

Какая, блядь, амнезия?!

Немного недотянули, но я добрая)

7. Глава 7. Варвар

Амнезия.

Слово врезается в череп, зудит. Я не сразу понимаю, что она сказала.

Не встраивается в мозаику, которую я три с лишним года по кускам собирал, ломал, склеивал и снова ломал.

Амнезия, блядь?!

Стою, смотрю ей вслед. Кроха неспешно выезжает тележкой из прохода, Сафия хихикает.

Варя косится на меня, нахмурившись. Чуть дольше обычного. Прикусывает край губы растерянно.

В ней нет страха. Нет ненависти. Но и чувств там нет.