Ханна наклоняет голову набок.

– Она девять месяцев вынашивала твоего ребенка, отдала его в итоге на усыновление, и ты ни о чем не спрашиваешь?

Пожимаю плечами.

– Да я бы спросил… Мне просто не хочется, чтобы она заново все переживала.

Ханна издает разочарованный стон, как будто я что-то не так сказал.

– Что?

Она смотрит на меня в упор.

– Из всех твоих девушек Сикс единственная, кто мне нравится. Ты должен все исправить.

– И каким же образом?

– Говори с ней, будь рядом, задавай вопросы! Спроси, чем ты можешь ей помочь. Спроси, станет ли ей легче, если вы будете разговаривать о том, что случилось.

Обдумываю ее слова. Совет хороший. Даже не знаю, почему я сразу не спросил Сикс, чем ей помочь.

– Как же я сам до этого не додумался! – удивляюсь я.

– Ты мужик, тут ты не виноват, это все папины гены.

Ханна, вообще-то, права. Возможно, главная проблема в том, что я мужик, а мужики тупые. Выкарабкиваюсь из кресла-мешка.

– Пойду к ней.

– Смотри только, чтобы она опять не залетела, придурок.

Я киваю. Ханне необязательно знать, что за все время, пока мы с Сикс встречаемся, у нас не было секса. Это никого не касается.

Вот черт! Об этом я как-то и не подумал. Мы занимались сексом единственный раз, в чулане, и это был лучший секс в моей жизни. Если она меня бросит, больше мне такого не светит. А ведь я постоянно во всех подробностях представляю себе, что этот момент когда-то вновь настанет, и уже сам себя убедил, что все будет безупречно. Теперь перспектива нашего разрыва пугает меня еще больше: из моей жизни исчезнет не только Сикс, но и секс, потому что, кроме нее, мне больше никто не нужен. Мне крышка.

Открыв дверь, уже собираюсь выйти из комнаты.

– Сначала посуду помой, – слышится сдавленный голос Чанк.

Чанк?

Обернувшись, я внимательно осматриваю комнату, потом подхожу к куче одеял у Ханны на кровати и отбрасываю их. Чанк лежит, накрыв голову подушкой.

Какого черта! Тыча пальцем в сторону Чанк, я поворачиваюсь к Ханне.

– Она была здесь все это время?

– Ну да. – Ханна безразлично пожимает плечами. – Думала, ты в курсе.

Я утыкаюсь лицом в ладони.

– Господи! Родители меня прикончат!

Чанк отбрасывает подушку и переворачивается на спину, чтобы видеть меня.

– Вообще-то я умею хранить тайны. Я повзрослела с тех пор, как ты уехал.

– Ты мне десять минут назад сказала, что никто не может измениться за три месяца.

– Так то было десять минут назад. Человек может измениться за три месяца и десять минут.

Она сто процентов разболтает. Без вариантов. Швырнув одеяла обратно на Чанк, иду к двери.

– Если хоть одна из вас проболтается родителям, я с вами больше не разговариваю.

– Напугал ежа… – бросает Чанк.

– Если расскажете, я перееду обратно домой!

– Молчу как рыба!

Последний раз я стучался в окно Сикс уже очень давно.

Сейчас они со Скай живут вместе на кампусе, но там у них комната на пятом этаже – мне так высоко не залезть. Я как-то пару недель назад попробовал. Комендантский час в общежитии с десяти вечера, а была уже почти полночь, и мне очень хотелось увидеть Сикс. Я долез до середины первого этажа, испугался и не стал подниматься дальше.

Оглядываюсь на комнату Скай. Там темно: они с Холдером еще не вернулись из Остина. Смотрю на окно Сикс – у нее свет тоже не горит. Надеюсь, она дома – не говорила, что куда-то собирается.

Хотя я, в общем-то, и не спрашивал. Я никогда ни о чем ее не спрашиваю. Хочется верить, что Ханна права и у меня действительно получится каким-то образом все исправить.

Тихонько стучу, надеясь, что Сикс у себя, и тут же слышу внутри какое-то движение. Шторы отдергиваются.