– Что ж, – говорит Ханна, – если они с тобой не свяжутся, пойдешь на какой-нибудь сайт, где ищут родню по ДНК. И будем надеяться, что твой сын, когда вырастет, сделает то же самое.

– Только тогда Дэниелу нельзя никого убивать, – заявляет Чанк. – Ведь его ДНК сразу попадет к копам.

Мы с Ханной опасливо смотрим на нее, а Чанк лишь пожимает плечами.

– Просто на всякий случай. Я бы не рисковала.

– Ты меня пугаешь, – говорю я.

– А меня пугает, что ты папашей стал! – во все горло вопит Чанк.

Я зажимаю ей рот и осторожно оглядываюсь на дверь.

– Тихо! Они же могут подслушивать в коридоре, – шепчу я, прежде чем медленно убрать руку с ее рта.

Ханна вскакивает с кровати.

– Ой-ой-ой, а вот об этом я и не подумала! Если все получится, тебе придется рассказать родителям.

Я тоже об этом не подумал. Но если мне хоть что-то удастся сделать для Сикс, пусть бесятся сколько угодно, оно того стоит.

Чанк хихикает.

– Ох, братец, тебя ждут больши-и-ие проблемы!

Ханна тоже смеется. Какое предательство! Я бросаю на нее гневный взгляд: думал, мы на одной стороне, а у сестры в глазах опять это ее радостное возбуждение.

– Мне уж было показалось, что мы и правда семья. Теперь вижу – вы двое только и ждете, когда я накосячу.

Открыв дверь, выпроваживаю их из комнаты.

– Проваливайте. В вашей помощи больше не нуждаюсь.

Спрыгнув с кровати, Ханна хватает Чанк за руку и тянет за собой. В дверях она оборачивается.

– Дэниел, мы хотим, чтобы у тебя все получилось. Но нам не терпится посмотреть, какой разразится скандал, когда узнают мама с папой.

– Ужас как не терпится, – поддакивает Чанк.

Заперев дверь, остаюсь один.

Вечеринку решили устроить у Скай, потому что Карен и Джека почти весь день не будет дома. Сикс попросила меня помочь с салатом, но я в жизни не готовил, так что только мешаюсь. Скай занимается сладким – если верить Холдеру, она делает самые вкусные печеньки на свете.

Второе яйцо за две минуты падает на пол, и Сикс уже жалеет, что позвала меня.

– Иди посиди с Холдером и Брекином. Без тебя мы тут быстрее справимся.

Что правда, то правда, обижаться не на что.

Иду в гостиную и сажусь рядом с Брекином. Они с Холдером играют в приставку.

– Выигрываешь, Пудреница?

Нехотя повернув голову, он с раздражением смотрит на меня.

– Целую неделю продержался, не называл меня так. Я уж было подумал, тебя в колледже хоть чему-то научили.

– Чему такому меня могли научить, что я перестал бы называть тебя Пудреницей?

– Даже не знаю. Приличиям?

Холдер ржет, развалившись в кресле. Бросаю на него злобный взгляд.

– Ты-то чего веселишься, Хрен Моржовый?

– Брекин прав, – отвечает Холдер. – Иногда мне кажется, ты начал взрослеть, а потом как брякнешь что-нибудь, и сразу понятно: не-е-ет, ни хрена, вот он старина Дэниел во всей красе!

Я качаю головой.

– Да ты со мной потому и общаешься, что я не меняюсь. Всегда остаюсь собой.

– В этом как раз и проблема, – вставляет Брекин. – Ты не эволюционируешь. Впрочем, какой-никакой прогресс все же есть. Я, например, с тех пор как ты приехал, ни разу не слышал от тебя слов на «о».

– Каких еще слов на «о»? – Понятия не имею, о чем речь.

Он начинает произносить по буквам.

– О-Т-С-Т-А-Л…

– А, вот ты о чем, – прерываю я. – Да, я понял, что не стоит его использовать, когда девчонка, сидевшая сзади меня на экономике, вмазала мне тетрадью по башке.

– Может, еще не все потеряно, – отвечает Брекин. – Если уж на то пошло, в старших классах я тебя на дух не переносил. Перестанешь называть меня Пудреницей – и вовсе понравишься.

– У тебя же есть «Твиттер»? – спрашивает Холдер. – Не видишь, что ли, как к таким, как ты, относятся?