– Таким, как я?

– Ну да, к тем, кто за языком не следит и несет всякую херню, чтобы казаться крутыми, типа им на все пофиг.

– Не считаю себя крутым, и мне не на все пофиг. Просто не думал, что слово «пудреница» – оскорбительное.

– Ой, да ладно! – Холдер многозначительно кашляет.

– Хорошо, допустим, оскорбительное. – Я перевожу взгляд на Брекина. – Но это же шутка.

– Ладно, – говорит тот. – Раз уж я человек, идентифицирующий себя как гомосексуального мужчину, то должен тебя просветить. Слово «пудреница» – оскорбительное. Равно как и слово на «о». Равно как и большинство прозвищ, которые ты придумываешь.

– Ага, – подтверждает Холдер. – Прекрати называть мою девушку Резиновыми Буферами.

– Шуток не понимаете? Я даже не знаю, что это значит!

Холдер поворачивает голову в мою сторону.

– Ну да, я тоже понятия не имею. Однако Брекин прав. Иногда ты ведешь себя как настоящий козел. Завязывай.

Черт! За эти каникулы окружающие, похоже, решили высказать все, что обо мне думают. Пока что выяснилось, что я наглый доставучий козел. Плюс тупой. Что еще их во мне не устраивает?

– Тогда придется придумать тебе новое прозвище, – говорю я Брекину.

– Можешь просто называть меня Брекином.

Киваю.

– На первое время сойдет.

Очевидно, такой ответ его устраивает. Я откидываюсь на спинку дивана, и в этот момент раздается звонок. Достаю из кармана телефон – номер скрыт.

Я вскакиваю. Сердце замерло. Чувствуя, как зашкаливает адреналин, жму «ответить»: может, конечно, очередная реклама, а может, и нет. Выбегаю на улицу, чтобы никто не подслушивал.

– Алло! – В трубке тишина, и я снова кричу: – Алло! Дэниел слушает. Алло!

Если это очередной продажник, я, наверное, первый человек, который так рвется с ним поговорить.

– Привет. Дэниел Уэсли?

Схватившись за шею, нарезаю круги по двору.

– Да, кто говорит?

– Я… отец твоего ребенка.

Застываю на месте. Точнее, меня сворачивает пополам от его слов. Ощущение такое, будто сейчас наизнанку вывернет. Ноги еле держат.

Твою ж мать! Только не ляпни какую-нибудь глупость, Дэниел. Только не облажайся!

– Есть минутка? – спрашивает человек на другом конце.

Яростно киваю.

– Да! Да, конечно! – Практически не чувствуя ног, иду к столику на террасе, чтобы сесть. – Спасибо, что позвонили, сэр. Огромное спасибо! Я только узнать, как у него дела. Все ли в порядке? Он здоров? С ним все хорошо?

Наверное, надо позвать Сикс. Она буквально в двух шагах от меня и понятия не имеет, что я сейчас разговариваю с человеком, у которого ее сын. Но, опасаясь, что он ничего хорошего не скажет, жду, пока у меня будет хоть какая-то информация.

– С ним… – Пауза. Он сомневается. – Послушай, Дэниел, я не знаю тебя и не знаком с биологической матерью своего сына. Зато я очень хорошо знаю свою жену и то, через какой ад ей пришлось пройти. Я ни в коем случае не хочу, чтобы она опять страдала, тем более сейчас, когда все наконец-то наладилось. Прежде чем я расскажу ей о нашем разговоре, мне надо знать, чего ты от нас хочешь. Только тогда я смогу решить, сообщать тебе что-то или нет. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Она не в курсе, что мы сейчас разговариваем?

– Нет. И пока не уверен, стоит ли вообще ей говорить.

Пока.

Я хватаюсь за это слово – значит, от меня сейчас зависит, узнаем ли мы, что с малышом.

Вспоминаю слова Ханны: будь настырным, не затыкайся.

– Ладно, в общем, меня зовут Дэниел. Мне девятнадцать. Моя девушка, Сикс, биологическая мать. И… – Я снова вскакиваю, чувствуя на своих плечах всю тяжесть ответственности за то, чем кончится этот разговор. – Простите, мне надо собраться с мыслями.