— Но это теперь мой дом. Я здесь хозяин!

— Ровно до того момента, пока я не выйду замуж. И если хочешь провести старость не в нужде, не мешай мне. Денег у меня все равно нет, и потратить ты ничего не сумеешь. Усадьбу можно продать лишь с моего позволения…

— Если ты будешь болеть, я могу принимать решения за тебя, - то ли мне показалось, то ли его глаза блеснули.

— Я не собиралась болеть. Мало того…

— А ты подумала, когда заявила, что я временный опекун? – перебил меня дядя. – Ты действительно считаешь, что кто-то захочет на тебе жениться? – вдруг выдал он то, о чём я даже не задумывалась. Потому что пока говорила на эту тему исключительно на автомате.

— А ты, дядюшка, уверен, что у тебя сердце выдержит все эти переживания о моем внешнем виде? Может ведь и пропустить несколько ударов. У меня, конечно, есть травы, которые помогут, коли такое случится. Но я ведь могу и не успеть! – сквозь зубы ответила я.

— А чего это с моим сердцем может случиться? – он отставил чашку с чаем и хмыкнул.

— Но я ведь знаю травы, которые и не лечат вовсе. Вот… что у вас, допустим, сейчас в чашке?

— Чай, - все еще не понимая, куда я клоню, ответил дядя.

— Вы сами его готовили?

— Еще чего! У нас куча слуг, которым я плачу! – заявил он. Марфа аж побелела.

— Вкусный чай? Чувствуете в нем зверобой?

— Чую, конечно. Могу от Иван-чая отличить! – он снова хмыкнул и сделал большой глоток.

— А какая в чае еще трава? – наклонив голову, спросила я.

— Да Бог его знает, чего они туда положили, - залпом допив оставшееся, он поставил чашку, вынул из внутреннего кармана часики. - У меня есть часок, чтобы отдохнуть, а потом надо снова приниматься за дела. А что ты там про травы? Какая трава? – вспомнив, что вообще-то до этого у нас был диалог, спросил дядя.

— Может, та самая, из-за которой сердце пропускает удары? – шепотом, наклонившись вперед, сказала я.

Лицо его аж перекосилось от ужаса, и он водрузил обе ладони на грудь, словно силясь расслышать – нет ли там пропусков.

— Вы никуда не поедете сегодня, милочка, - снова вернулся на «вы» дядюшка.

— А то что? – уточнила я.

— А то я устрою вас в больницу, поскольку эти ваши провалы памяти надо поизучать. Мне так кажется, - он сощурился.

Теперь я понимала, что мой оппонент тоже не дурак. Хоть и косит под него знатно.

19. Глава 19

Спрашивать разрешения дядюшки я не торопилась. Жизнь научила решать проблему, когда она возникает, а не заранее надумывать и рефлексировать.

Обещанный Михаилом транспорт я дождалась у ворот. Даже если мой опекун смотрел в окно, он, вероятно, думал, что я гуляю. Как всегда. Но сегодня я вышла с маской. И, миновав сад, надела ее. Марфа сделала очень удобные завязки, а потом и вовсе поменяла их на петельки и пуговички.

Распустив поверх маски волосы, надела шляпку.

Экипаж катился по мощёным улицам Нижнего Новгорода, и я невольно прильнула к окну. Величественные особняки купцов, золочёные купола церквей, снующие по улицам люди в долгополых сюртуках и платьях с кринолинами – все казалось декорацией к удивительному спектаклю, в котором я внезапно получила главную роль.

Усадьба Савичевых встретила меня строгой красотой классического особняка. Но я, если честно, ожидала большего для сына золотопромышленника. Как минимум в пять раз больше. Михаил ждал на крыльце и как только экипаж остановился, поспешил помочь мне выйти.

Сегодня он был одет просто: брюки, свитер, ворот рубашки под ним расстёгнут. Хорошо, что я не послушала Марфу и не надела свой самый пышный наряд. Я носила теперь тёмные неброские платья с воротником-стоечкой и длинными манжетами на рукавах.