— Временный опекун, – не удержалась я, но дядюшка только отмахнулся.

— Как опекун я теперь веду все дела семьи. И любые вопросы...

Я заметила, как Савичев чуть заметно поморщился. Его взгляд скользнул по дядюшкиному лицу, мгновенно оценивая, и в глазах промелькнуло что-то похожее на брезгливость. Впрочем, он тут же спрятал это выражение за безупречно вежливой улыбкой.

— Разумеется, Михаил... – начал было он, но дядюшка снова перебил:

— Вот-вот! О формальностях! Я как раз изучаю бумаги брата, и если вас интересует что-то конкретное...

— Наши отцы много общались в последнее время, а ваш отец часто приезжал к нам, они подолгу беседовали в кабинете. Я слышал обрывки разговоров о каком-то открытии... – гость, по всей видимости, понял, что из себя представляет господин за столом, и продолжил говорить со мной.

— Открытии? Какого рода? – не унимался дядя, и я решила, что здесь нам поговорить точно не удастся.

— Не знаю, – Савичев покачал головой. – Они были очень осторожны. Но я никогда не видел отца таким... воодушевленным. Он словно помолодел, глаза горели, как у мальчишки. А потом... потом все это случилось.

Я старалась подавать гостю знаки, мол, здесь не стоит говорить, и он, наконец, поняв меня, сообщил, что ему пора. Они долго раскланивались. Наверное, дядя тоже пошел бы на улицу, но Марфа совершенно к месту вынесла горячие, пахнущие корицей булочки.

Я провожала Савичева до экипажа. Он задержался возле дверцы, посмотрев мне за спину. Убедившись, что дядюшка остался в доме, тихо произнес:

— Вера Николаевна, не откажите мне в любезности отобедать завтра в моем доме. Есть вещи, которые... лучше обсудить без лишних ушей. Я понимаю, что вам в вашем состоянии, наверное, не очень приятно выходить из дома… - когда он это сказал, я вспомнила, что лицо мое не забинтовано!

А ведь столько времени мы сидели за столом, и он ни взглядом, ни поведением не дал понять, что ему неприятно. Или он не удивлён моим внешним видом, так сильно подурневшим?

Его взгляд был серьёзным и немного тревожным. Я кивнула, понимая, что это, возможно, мой шанс узнать правду о происходящем.

— Я пришлю экипаж к полудню, – добавил он, целуя мне руку на прощание. Возвращаясь в дом, я чувствовала на себе пристальный взгляд дядюшки из окна столовой. Что-то подсказывало мне: завтра он сделает все возможное, чтобы помешать этой встрече.

Когда Савичев уехал, я еще долго стояла на крыльце, глядя вслед его экипажу. Что-то подсказывало мне: это только начало. И возможно, мой странный дар как-то связан со всем этим...

18. Глава 18

Вечером, оставшись одна в своей комнате, я перебирала в памяти события последних дней. Строгов спрашивал про письма. Савичев интересовался документами отца. Дядюшка роется в бумагах и библиотеке, думая, что я не замечаю. Все они что-то ищут. Но что? И почему после пожара в доме Савичевых пропал его отец? Слишком много совпадений для простой случайности.

Марфа. Нужно поговорить с ней. Но осторожно. Возможно, она молчит не просто так, а потому, что отец взял с неё слово. Или... потому что боится? Я подошла к окну. В лунном свете сад казался таинственным и немного зловещим.

Где-то там, в его глубине, стояла раньше отцовская лаборатория, превратившаяся теперь в темное пятно на земле. Руины разобрали, и дворник показал мне всё, что от неё осталось. Я не нашла там ничего, что могло бы показаться странным или же натолкнуть на какую-то мысль.

— Что же ты хотел сказать мне, Николай Палыч? Или сказал, но эта информация умерла вместе с тобой и Верой? И почему все вокруг уверены, что ты оставил какое-то послание? А главное, связано ли это с той силой, что просыпается во мне? С тем странным жаром, который я научилась чувствовать? Нет, это не может быть совпадением. Слишком много всего случилось после твоей смерти, - шептала я, смотря в темноту. Фокус иногда переключался на мое отражение, но я сразу меняла его.