6. Глава 6

Уверенная в том, что дворник разнесёт скандальную весть, я решила заняться документами. В голове была такая каша, что хотелось хвататься за всё подряд. Лишь бы не смотреть на своё лицо, лишь бы не думать о дальнейшей судьбе. И дети. Как только воспоминания из прошлой жизни наваливались, чувство потери заглушало всё. Хотелось лечь и уставиться в потолок.

Копаясь в бумагах отца, я все больше погружалась в мир цифр и расчетов, который раньше казался далеким и скучным.

— Вот счета за поместье, вот выписки из банковских книг, вот какие-то планы и сметы, - раскладывала я по стопкам, отмечая для себя и временные обозначения: мне нужны были последние данные.

Сначала все эти столбцы цифр сливались в неразборчивую кашу, но постепенно я начала улавливать закономерности. И закономерности эти были неутешительными. Доходы поместья были скромными, расходы — значительными, а накопления… их практически не было.

В одном из документов, исписанном мелким отцовским почерком, нашла итоговую сумму – остаток на счете. Она промелькнула перед глазами, словно приговор. Этих денег, судя по прикидкам отца, хватит в лучшем случае на пару месяцев, если вести хозяйство в прежнем темпе.

— А земли? - я помнила из обрывков разговоров с Марфой, что когда-то их владения были обширны. Но вот карты, межевые планы говорили совсем о другом. Угодья оказались не такими уж и большими, да и те местами заложены-перезаложены. В положительном балансе лишь деревня Берёзовка.

Я откинулась на спинку кресла, ошеломлённая открытием. Получается, что благополучие семьи Полосовых – карточный домик, который вот-вот рухнет? Что же будет с нами дальше? Как мы будем жить, если деньги закончатся? В голове роились тревожные мысли, а в груди нарастало неприятное сосущее чувство. Неужели всё так плохо? Неужели привычная здесь жизнь в роскоши и достатке – лишь иллюзия, держащаяся на честном слове и… и на чём вообще?

— Ты молодец, что так внимательно изучаешь документы! Это очень важно, чтобы понять, в каком положении мы оказались, - шептала я себе под нос, борясь с порывом встать и перевернуть стол.

Никогда я не любила документы, и тем более платёжные квитанции. Это действовало на меня угнетающе.

Открыв потёртую записную книжку, я увидела знакомый почерк. Это были не деловые бумаги, а скорее личные заметки: мысли, планы, какие-то обрывки фраз. Страницы были исписаны неровно, местами с помарками, словно отец делал записи наспех.

Среди прочих записей, наткнулась на одну, привлёкшую особенное внимание, потому что она была последней: "Настойка для купца С. Договориться о цене. Крайний срок – следующая неделя. Если не получится продать – думать о продаже …". Дальше следовало какое-то слово, неразборчивое и зачеркнутое. Но и так было понятно: отец рассчитывал на продажу настойки как на источник дохода. И если эта сделка сорвётся, им придётся продавать что-то ещё, возможно, что-то ценное из имущества. Уж не Берёзовку ли?

Продавать, так продавать: я не успела ещё ни к чему особенно привыкнуть. Да и все эти излишества мне были совершенно ни к чему.

— Что же это за настойка такая? И кто этот купец С., от которого так много зависит? Может быть, стоит попытаться узнать об этом побольше? – задумалась на секунду, но потом пришло понимание, что была эта настойка в лаборатории и сама я её точно не повторю.

— Настойка? – голос Марфы за спиной вывел из раздумий.

— Да, отец тут пишет, что некий купец ждет от него настойку, - я тяжело вздохнула.

— У меня здесь другой вопрос, Верочка, - и голос Марфы, и то, что она опять назвала меня «Верочкой» заставили напрячься.