— Тысяча… - я мысленно подставила «девятьсот», и перед глазами возникло время, когда я начинала учиться в институте. И аккуратно добавила: - Восемьсот?
— Да, - как-то, словно смирившись со всем, но совершенно безысходно, ответила Марфа.
Тысяча восемьсот восемьдесят пятый… Я повторила эту дату про себя, пытаясь уложить её в голове рядом с другими, совершенно невозможными воспоминаниями о времени, которого ещё не было. Или уже не будет?
5. Глава 5
На следующее утро, когда я вышла в сад, краем глаза заметила движение за живой изгородью. Высокий мужчина в темном сюртуке и цилиндре стоял у границы поместья. Заметив мой взгляд, он слегка наклонил голову в приветствии и неспешно двинулся вдоль ограды, словно прогуливаясь. Один из соседей? может и так, но уж больно похож на того, кого я видела в первую прогулку с Марфой.
Но точно не Строгов - сосед, чей дом находился рядом с нашим. Хоть и видела того не рядом, но фигуры разительно отличались.
Что-то в его походке показалось мне странным: будто каждый шаг был тщательно выверен.
Я оглянулась. Марфы рядом не было. Она вошла в дом и трясла на пороге какими-то пледами, выбирая для меня что-то наиболее тёплое. Хотя день сегодня был великолепный, и я не планировала укрываться, спорить было бессмысленно.
Поразмыслив, решила не расспрашивать помощницу обо всём подряд. Тем более, этот мужчина явно стоял здесь не просто так. Он наблюдал за домом. Или за мной? А что у меня есть? Уверена, в лаборатории отца сгорело всё подчистую. А я не помню ни себя, ни окружающих.
И тут мне в голову пришла идея! Зачем мы скрываем мою амнезию? Если есть люди, подозревающие, что выжившая может тоже что-то знать, надо как можно шире объявить о моем состоянии!
— Марфа, - благосклонно приняв плед, которым она укутала меня, словно коконом, спросила: - Нам ведь нужно заняться делами наследства. Как это все... оформляется?
Экономка поджала губы, встала и пошла в дом молча.
Мне даже показалось, что я её чем-то обидела и не доверяю дела. Мол, год она не помнит, а вот наследство оформить мне изволь!
Но через несколько минут она появилась в саду и положила мне на колени потёртую конторскую книгу в кожаном переплёте.
— Господин профессор вел строгий учет. Вот, смотри: банковские счета, документы на усадьбу, земли...
Я пролистала страницы, испещрённые аккуратным почерком. Цифры плыли перед глазами. здесь же были документы с печатями. разбираться и вчитываться я пока не хотела.
— А сколько у нас осталось денег? На жизнь хватит? – решив не уточнять, на какую именно жизнь и какие сроки меня интересуют, спросила я.
— На первое время хватит. Есть счёт в банке. Не огромный, но достаточный, – Марфа как-то нехорошо вздохнула. – И несколько ценных бумаг. Но главное... — она замялась, – главное — это библиотека. Профессор говорил, что некоторые фолианты бесценны. Только вот продавать их нельзя ни в коем случае.
— Почему?
— Он настаивал, чтобы они оставались в семье. Особенно те…
— Марфа, говори… Чего ты? — я заметила, что она смотрит туда, где недавно я увидела мужчину.
– Ты не видела на улице никого? Возле нашей изгороди? – вдруг спросила она.
— Н-нет, а что? Кто-то там есть? – я даже привстала, но не увидела ничего, что привлекло бы моё внимание. – Нам стоит обратиться к жандармам? Думаю, твой племянник может присмотреть за нами. Ведь мы одни. Ты что-то скрываешь? – тараторила я.
— Нет, мне показалось. Отдыхай, девочка, бумагами займёмся через пару недель. Я приглашу законника. Он со всем разберётся. Сейчас переживать не нужно.