– Плевать. Если мы промолчим, где гарантия, что, оставшись безнаказанным, он не решит, что может довести до конца начатое?

Испугавшись последствий для семьи, я вдруг лепечу то, что вовсе не собиралась.

– Ну, пока у него такого желания нет. Наоборот, Иван хотел бы помириться.

– Чего? Он что, звонил? – сощуривается Багиров.

21. 9.1

Алексей

– Зачем ты вообще с ним говорила? – переспрашиваю я, чувствуя, как в груди поднимается идиотская совершенно ревность. В комнате повисает напряжение. Отец Сабины смотрит на дочь с явным замешательством и лёгкой тревогой. Сама она старается избегать моего взгляда, нервно теребя край футболки. Не нравится мне всё это, совсем не нравится.

– Он звонил с неизвестного номера. А я ждала каких-то новостей от папы. Вот и ответила.

– А мне сказать? ­– из меня выплескивается раздражение. – Или хотя бы номер сбросить? Я вообще-то мог его отследить. Записать разговор…

– И что бы это дало? – цинично хмыкает Сабина. Бьет она точно в цель, да. И у нее есть все причины для этого упрека. Потому что до этого момента мои усилия были тщетны, но, сука, как же это нелегко признать! И как мне не нравится она такая… Ей цинизм совсем не к лицу. Она хрупкая нежная девочка, а не прожженная разбитная бабища, для которой такое поведение – норма.

Сжимаю кулаки, борясь с желанием высказать всё, что думаю о такой безалаберности. Не хватает ещё, чтобы он начал звонить ей снова, угрожать или, хуже того, чтобы предложить встретиться. Меня буквально скручивает от одной мысли о том, что она может снова оказаться рядом с этим монстром.

– Ясно, – цежу я.

– Лёш, – тут же сдувается Сабина, и ее взгляд становится виноватым. Гребаный детский сад!

– Ты понимаешь, что так нельзя? Ты же не ребёнок! Да, возможно, это ничего не даст в суде. Но ты подумай хотя бы о своей безопасности!

– Я думаю! – вспыхивает Сабина. – Но в тот момент я вообще плохо соображала. Мне было страшно. Я просто растерялась, понимаешь?

Сабинкин отец смотрит на нас, переводя взгляд с меня на дочь, затем неловко откашливается и произносит:

– Тормози, майор, Саби права. Она же не спецназовец, у неё есть право испугаться. Уверен, ты и сам это понимаешь.

Наверное, он прав. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться и не накалять обстановку. Но это чертовски сложно, когда я отчетливо представляю, к каким последствиям могут привести любые её необдуманные действия.

О том, почему ее безопасность стала для меня так важна, я пока стараюсь не думать. Впрочем, и дураку ясно, что дело тут не только в профессиональном долге, как бы я себя ни уверял. Саби… Блин, как красиво – Саби... Так вот она права – я далеко не каждому помогаю так, как ей. Это давно вышло за рамки моих профессиональных обязанностей, став для меня чем-то личным. И все только усложнилось, когда она меня поцеловала.

– Хорошо, – через силу киваю я. – Давайте договоримся сразу: ты сообщаешь мне о любых попытках Тегляева выйти на связь. Незамедлительно. Без всяких там «я растерялась».

– Договорились, – кивает Сабина.

Она смотрит на меня глазами, полными чувства вины и такого детского, искреннего раскаяния, что моя злость медленно гаснет.

Я смотрю на Саби украдкой, отмечая, что реагирую на нее, как сопливый пацан. Притягивает она меня, и это совершенно бессмысленно отрицать. Но что мне делать со своей тягой, я пока в душе не ебу. Девчонка запуталась, попала в беду, ее желание опереться на кого-то сильного вполне понятно. И тут самым правильным было бы предположить, что ее действия были лишь импульсивным порывом, да спустить все на тормозах, но… Разве я смогу сделать вид, что ничего не было? Дерьмо. Я совершенно не заточен на то, чтобы гадать и выискивать подтексты. Мне бы конкретику, может, я бы и сориентировался, а пока…