Юлия Резник Сопротивляться бессмысленно
1. 1.1
Алексей
– Твою мать, – коротко, но емко комментирует увиденную картину мой напарник, доставая ствол из кобуры. – Только жмура нам сегодня и не хватало.
С этим сложно не согласиться. Денек просто адовый. Я бы полжизни отдал за пятнадцатиминутный холодный душ, горячую шавуху и подушку. Но пока это только мечты.
Щелкаю предохранителем, стараясь не вляпаться в лужицы липкой, уже темнеющей крови, которая выпачкала и безупречно-белый мраморный пол, и стены. До приезда экспертов лучше бы поберечь улики, что в общем-то будет несложно – спасибо хозяев квартиры за их страсть к дорогому и непрактичному интерьеру.
– Жесть. Захочешь, так стены не размалюешь, – бормочет Пашка. Я киваю, краем глаза скользя по жутковатой картине. В нос бьет резкий металлический аромат крови. В голове пульсирует. Каждый шаг даётся с трудом – и ботинки все-таки прилипают к залитому кровью полу. Вот дерьмо!
Осторожно заглядываю за поворот. Глаза медленно привыкают к темноте, и, наконец, на фоне огромного панорамного окна, подсвеченного огнями ночного города, я замечаю фигуру мужчины. Он сидит прямо на полу, словно отработавшая спектакль марионетка. Рядом с ним поблескивает кровавыми потеками массивный топор. Картина как из дешёвого фильма ужасов. Впрочем, жизнь порой пострашней любого кино.
Глаза мужика пустые, но он явно в сознании, будто его внутренние демоны взяли краткую передышку перед следующим актом драмы. Я беру его на мушку и говорю:
– Полиция. Руки за голову. Мордой в пол. Шевельнёшься – и твои мозги украсят стену лучше, чем все эти дизайнерские прибамбасы.
Он даже не спорит, будто только и ждал приказа, чтобы наконец-то отключиться от этого кровавого спектакля. Мой взгляд продвигается дальше, на диван у противоположной стены, и сердце сбивается с привычного ритма.
На светлой коже, как жертва на алтаре, лежит девушка. Волосы распущены и спутаны, словно ее долго таскали за них по полу. На лице, ногах и руках виднеются следы крови. Платье разорвано и не скрывает длиннющие ноги и безупречную фигуру, в которую кто-то явно по полной вкладывается – никакая генетика не даст таких форм. Об этом я, как бывший спортсмен могу судить с уверенностью.
Так-так-так, кто же ты, милая? Жертва семейной драмы? Или высококлассная эскортница?
Несмотря на происходящий кошмар вокруг, не могу не отметить – девушка чертовски хороша. Красивая до тошноты, с идеальными чертами лица и какой-то болезненной, манящей хрупкостью, которая сейчас, на фоне кровищи и царящего вокруг хаоса кажется почти прозрачной.
Я рядом присаживаюсь, быстро проверяя пульс. Он бьётся ровно и упрямо, и на секунду меня охватывает облегчение. Ну, хоть не труп.
Она приоткрывает глаза, затуманенные болью и страхом, и едва слышно шепчет:
– Вы приехали! Господи, вы приехали…
– Ну, а как же? Вызов-то был.
– Пожалуйста, не бросайте меня… Я вас умоляю, пожалуйста…
«Как будто у меня есть выбор», – мысленно закатываю глаза и отвечаю достаточно холодно:
– Не брошу. Нам еще показания твои нужны. Так что соберись, красотка, вечер обещает быть длинным.
– Держи карман шире, – хмыкает, пакующий мужика Пашка. – Помирятся голубки, и поминай как звали.
Глаза девушки испуганно распахиваются. Она шевелит губами, но не в силах выдавить из себя ни слова, отчаянно трясет головой.
– И то так… – не сводя с нее взгляда, небрежно бросаю я.
– Нет! Нет, я дам!
Ага. Я это каждый раз слышу. Громкие слова, слёзы, мольбы о защите, а потом звонки адвокатов, примирительные подарки и обещания измениться. Через неделю-другую жертва уже, кажется, и сама верит, что произошла ошибка, а они любят друг друга сильнее прежнего. И сколько ни говори, ни убеждай, как велик риск однажды найти ее, только уже не на белом диване, а где-нибудь на холодном полу, без пульса и шанса на спасение – все без толку. Бабы – такие бабы.
За окнами мигают проблесковые маячки скорой помощи. Девушка вздрагивает. В её глазах мелькает страх.
– Это медики. Тебе нужна помощь.
– Мне нельзя в больницу. Он достанет меня там, как вы не понимаете? Он достанет! – у барышни начинается натуральная истерика.
– Эй! Соберись. Ты потеряла много крови. Нужно убедиться, что все в порядке.
– Вы ничего не понимаете! Ничего… Не знаете, кто он.
– Кто? – сощуриваюсь.
Квартирка – не из дешевых. Факт. Но мы и не на таких находили управу. Наши граждане очень недооценивают возможности полиции и зачастую преувеличивают связи своих мучителей. Это нормально. У страха глаза велики.
– Лёх, имя Иван Тегляев тебе о чем-нибудь говорит?