– Завтра утром я отвезу Сашу в детский сад, – неожиданно сказал Олег, заезжая на подъездную дорожку. – У меня встреча только в десять, успею.

Я знала, что это ложь. Завтра утром у него не было никакой встречи, иначе он не смог бы увидеться с Дарьей «в то же время». Но он пытался задобрить меня этим маленьким жестом – отвезти сына в детский сад, что-то, о чем я просила его уже много месяцев.

– Хорошо, – я кивнула, испытывая странное облегчение оттого, что скоро этот день закончится. Скоро я смогу снять маску, смыть макияж, позволить себе несколько часов тишины и одиночества. – Саша будет рад.

Машина остановилась, и Олег заглушил двигатель. В наступившей тишине было слышно только шум дождя и наше дыхание. Мы сидели рядом, два человека, связанные браком, общим ребенком, домом, историей – и разделенные пропастью лжи, которая становилась всё шире с каждым днем.

– Алиса, – заговорил муж, и его голос звучал неожиданно мягко, почти нежно, и от этой нежности защемило сердце. – Ты самое ценное, что у меня есть. Ты и Саша. Я хочу, чтобы ты это знала.

Я посмотрела на него, пытаясь увидеть в его глазах правду. Была ли эта фраза искренней? Или очередной отрепетированной репликой из арсенала обаятельного лжеца? И имело ли это значение сейчас, когда наш брак превратился в фальшивку?

– Я знаю, – прошептала, чувствуя, как горло сжимает невыплаканными слезами.

Он потянулся ко мне, словно хотел поцеловать, и на мгновение я представила, как отворачиваюсь, как говорю ему прямо сейчас всё, что знаю. Как швыряю в лицо всю правду о Дарье, о его лжи, о нашем разрушенном браке. Но вместо этого я позволила его губам коснуться своих – сухое, формальное прикосновение, в котором не было ни страсти, ни настоящей нежности.

– Пойдем, – коротко бросил муж, первым вышел из машины и открыл мне дверь, укрывая от дождя зонтом – идеальный джентльмен, заботливый муж. – Поздно уже.

В квартире царила та особенная тишина, которая бывает только глубокой ночью – почти осязаемая, нарушаемая лишь мерным тиканьем напольных часов в гостиной и шумом дождя за окном. Елена Петровна встретила нас в прихожей – пожилая женщина с добрыми морщинками вокруг глаз и седыми волосами, собранными в тугой пучок. Её присутствие всегда действовало успокаивающе – островок стабильности в моей рушащейся жизни.

– Саша был очень послушным, – сообщила она, застёгивая пуговицы на старомодном пальто. – Поужинал, почитали книжку про динозавров, уснул почти сразу. Не просыпался.

Няня говорила преимущественно со мной, лишь изредка бросая взгляды на Олега, который нетерпеливо проверял что-то в телефоне. Интересно, заметила ли она, что между нами что-то не так? Её глаза за старомодными очками казались слишком проницательными.

Олег поблагодарил её дежурной фразой, вызвал такси по приложению и, как только за няней закрылась дверь, сразу направился в свой кабинет, на ходу ослабляя галстук.

– Нужно проверить почту, – бросил он через плечо. – Утром важная встреча.

Еще одна ложь, произнесённая почти небрежно, как будто он настолько привык обманывать, что уже не замечал этого. Я смотрела, как за ним закрывается дверь кабинета – массивная, дубовая, отделяющая его личное пространство от остального дома. Сколько секретов хранилось за этой дверью?

Сбросив туфли, я прошла по мягкому ковру в детскую, где мирно спал Саша, обнимая своего любимого плюшевого тираннозавра – подарок от моего отца на пятый день рождения. В полумраке комнаты, освещённой лишь ночником в форме звезды, его лицо казалось беззащитным – длинные ресницы отбрасывали тени на щёки, темные волосы разметались по подушке, губы чуть приоткрыты.