Лея Вестова Развод. Осколки идеальной жизни

Часы показывали почти полночь, когда я закончила уборку на кухне. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал причудливые тени на стены, а за окном барабанил мелкий осенний дождь. Саша уже давно спал в своей комнате, закутавшись в одеяло с динозаврами – подарок Олега с последней командировки. Его темные кудряшки разметались по подушке, а пухлые губы чуть приоткрылись во сне. Муж обещал вернуться к ужину, но позвонил около девяти, сказав тем самым деловым тоном, который в последнее время появлялся всё чаще, что задерживается на важных переговорах. Обычная история. Наш остывший ужин я убрала в контейнеры – завтра разогреет, если захочет.

Вытирая руки кухонным полотенцем, я заметила мигающий экран его телефона на подоконнике. Голубоватый свет пробивался сквозь полупрозрачную занавеску, как маленький маяк в темноте кухни. Сердце вдруг пропустило удар. Олег никогда не оставлял свой рабочий телефон дома. Никогда. За восемь лет брака я могла по пальцам пересчитать случаи, когда он расставался со своим смартфоном. Даже в душе он держал его на полочке за шторкой.

Мои пальцы замерли на полотенце, сжались до побелевших костяшек, что-то внутри меня дрогнуло – интуиция или, может быть, просто накопившееся за последние месяцы напряжение, когда каждый поздний приход домой сопровождался запахом чужих духов, который муж пытался замаскировать мятной жвачкой. Я медленно подошла к окну, ощущая, как учащается пульс в висках. А телефон снова мигнул, высвечивая уведомление о новом сообщении:

«Спасибо за вечер, котик. Было божественно. Жду завтра в то же время». – Имя отправителя – «Дарья (работа)».

Котик. Олег ненавидел, когда я называла его ласковыми именами. «Мне тридцать семь, а не семнадцать», – всегда огрызался муж, когда я в порыве нежности называла его солнышком или котёнком. А тут – котик. И это «божественно» обожгло меня, как кипяток.

Я медленно опустилась на стул, почувствовав, как комната вдруг начинает кружиться вокруг меня в каком-то безумном вальсе. Стены словно сжимались, воздух стал вязким и тяжёлым, а дыхание перехватило, словно кто-то сдавил горло невидимой рукой.

– Дарья, – прошептала я, пробуя имя на вкус, чувствуя, как оно горчит на языке. – Дарья.

Новая сотрудница их отдела? Та самая, о которой он вскользь упоминал пару раз? «Толковая девчонка далеко пойдёт», – так он говорил, а я не придавала значения. Боже, какой же я была наивной дурой!

Телефон, наконец, погас, и кухня снова погрузилась в полумрак. Дрожащими руками я взяла телефон, холодный и тяжёлый, нажав на кнопку сбоку, но экран был заблокирован паролем. Конечно. Олег всегда был осторожен. Всегда держал всё под контролем, кроме, видимо, собственных желаний…

Входная дверь вдруг щелкнула, и я вздрогнула так сильно, что чуть не уронила телефон. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, а по спине пробежал холодный пот. Я быстро положила телефон на место, поправила штору и, схватив тряпку, сделала вид, что протираю стол, хотя он уже блестел от чистоты.

– Ты еще не спишь? – проронил Олег, его голос звучал устало, но с оттенком раздражения, словно моё бодрствование было ему неприятным сюрпризом. Он повесил пальто на вешалку и прошел на кухню, ослабляя галстук нервными движениями пальцев. – Зачем ждала? Завтра рано вставать.

– Решила домыть посуду. Как прошли переговоры? – с натянутой улыбкой ответила, пряча дрожащие руки в карман фартука.

– Нормально, – коротко бросил муж и легко поцеловал меня в щеку, словно выполняя давно надоевший ритуал. От него пахло дорогим одеколоном и чем-то еще… сладковатым, женским. Аромат жасмина и ванили, совсем не похожий на мои фруктовые духи.

– Хорошо, – неопределенно протянула, с трудом пытаясь унять разбушевавшееся сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В голове промелькнула горькая мысль: интересно, «Дарья (работа)» тоже говорит «хорошо» с такой же фальшивой улыбкой своему мужу, если он у неё есть?