Он смягчился, возможно, почувствовав укол совести:

– Нет, не нужно, – с мягкой улыбкой ответил муж и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь кабинета жестом собственника, охраняющего свою территорию. – Я скоро лягу. Сейчас только закончу с документами.

Документы. В половине первого ночи. Я смотрела на его красивое, уверенное лицо и думала, сколько таких маленьких, повседневных обманов составляли теперь нашу жизнь. Они накапливались, как микроскопические трещины в фундаменте, пока однажды всё здание не рухнет.

– Конечно, – кивнула, отводя взгляд, чтобы он не прочёл в нём всё, что я знала. – Я буду ждать.

Но мы оба знали, что я не дождусь. Он придет в спальню, когда я уже буду спать (или притворяться спящей), ляжет на свою половину кровати, повернувшись спиной, сохраняя безопасное расстояние между нами. Такое стало происходить всё чаще. С тех пор как я рассказала ему, что хочу вернуться к работе? Или с рождения Саши? Или ещё раньше, когда первая волна страсти схлынула, обнажив двух чужих людей, связанных обещаниями и социальными обязательствами?

– Спокойной ночи, – произнесла, развернулась и пошла в спальню, чувствуя его взгляд на своей спине. Облегчение? Подозрение? Безразличие? Я больше не могла читать его так легко, как раньше.

В спальне я методично разделась, аккуратно повесила бордовое платье в шкаф, полный дизайнерских вещей, многие из которых я надевала лишь единожды. «Жена успешного человека» должна выглядеть соответственно. Сколько таких женщин было до меня? Красивых, стильных, безупречных с виду и сломленных внутри? Сколько будет после?

Мысль о «после» уже не вызывала приступ удушающей боли. Скорее какое-то странное онемение, словно новокаин, введённый перед болезненной операцией.

Я прошла в ванную комнату, залитую холодным светом встроенных ламп, и начала методично смывать макияж, наблюдая, как под слоем ватного диска, пропитанного мицеллярной водой, исчезает идеальный образ. Тени, тональный крем, помада – всё это стиралось, обнажая настоящее лицо. Уставшее, с тенями под глазами и едва заметными морщинками в уголках глаз. Но это было моё лицо. Настоящее.

Закончив с вечерними процедурами, я вернулась в спальню. Мой взгляд упал на фотографию в серебряной рамке, стоящую на прикроватной тумбочке – мы с Олегом на побережье Амальфи, загорелые, смеющиеся, он обнимает меня за плечи, а я прижимаюсь щекой к его груди. Счастливые, влюбленные. Снимок сделан семь лет назад. До рождения Саши. До повышения Олега. До Дарьи.

Было ли оно – то счастье, запечатлённое на фотографии? Или просто удачный кадр, поймавший момент, который уже тогда был редкостью? Я помнила ту поездку – Олег получил неожиданную премию, и мы спонтанно купили билеты в Италию. Четыре дня абсолютного счастья, безудержной страсти и смеха, который, казалось, никогда не закончится. А потом мы вернулись, и реальность поглотила нас снова – его работа, мои проекты, семейные обязательства, бытовые проблемы. Постепенно день за днём, капля за каплей, мы отдалялись друг от друга.

В шкафу я нашла старую футболку Олега, в которой обычно спала – привычка, от которой не смогла избавиться даже теперь. Его запах, впитавшийся в ткань, всё ещё приносил странное утешение. Надев её, я села на кровать и открыла ноутбук, стоявший на тумбочке…

Я создала новую папку с безобидным названием «Рецепты» – что-то, на что Олег никогда не обратит внимания. Затем начала методично собирать и сохранять информацию: скриншоты из социальных сетей компании и деловых партнёров, где Дарья часто появлялась рядом с Олегом; записи в его ежедневнике, оставленном однажды на кухонном столе, с пометками о встречах и звонках; расписание «командировок» за последние полгода, многие из которых, я теперь подозревала, были фиктивными; выписки со счетов с подозрительными тратами в ресторанах и магазинах, куда мы никогда не ходили вместе.