— Фаина, вы меня, конечно, простите, но вы далеко не девочка и должны понимать все риски, связанные с вашей беременностью.

Я сжимаюсь в кресле, будто каждое её слово — наждаком по коже.

— Спокойно, — поднимает на меня глаза. — У меня нет цели вас напугать, — продолжает врач, перекладывая листок из одной руки в другую. — Но учитывая ваш возраст и хронический стресс, небольшой тонус — это тревожный сигнал. Организм может «свернуть» беременность, если посчитает, что вам слишком тяжело её выносить.

— Что… вы хотите сказать? — голос предательски дрожит. — Что… уже что-то не так?

— Пока нет, — сразу отвечает она. — Но я обязана предупредить. В вашем конкретном случаи, было бы неплохо полежать недельку - вторую у нас под наблюдением. Капельнички покапаем. Витаминчики поколем, — улыбается. — Просто чтобы не рисковать. Все будет хорошо. Главное, не волноваться.

Я сглатываю, горло сухое, будто проглотила наждак.

— А если... — я делаю вдох. — Если я просто устала? У меня недавно развод был. Ну правда. Я плохо сплю, всё внутри трясётся, я не ем нормально…

— Тогда тем более надо положить вас в стационар, — спокойно говорит врач. — Хоть на неделю. Перезагрузиться. Успокоиться.

Я смотрю на свои ладони. На след от кольца. Вспоминаю, как он кричал. Как я метнула в него чашку. И как дверь за ним закрылась.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Если надо — ложусь.

Врач кивает. Спокойно. Даже добродушно.

— Сейчас напишу вам направление, — она разворачивает свой блокнот, начинает что-то чиркать, а я тем временем гляжу в окно.

Листва на деревьях неподвижна, и даже пыль в воздухе кажется застывшей. Всё как-то не по-настоящему. Как будто не со мной.

— Вас устроит понедельник? — спрашивает она, не отрываясь от бумаги.

— Угу, — киваю, хотя не уверена, какой сегодня день. Понедельник... вроде далеко. Или близко.

— Отлично. — Врач протягивает мне направление. — С собой возьмите минимальное: пижаму, тапочки, воду, что-то почитать. И, пожалуйста, никого не слушайте, кто скажет, что вы "перестраховываетесь". Ребёнок — это не перестраховка. Это жизнь. Ваша и его.

Я чувствую, как в горле подступает ком. Хотела ответить: «Спасибо», — но выходит только кивок.

— И ещё, Фаина, — врач снова поднимает глаза, уже более серьёзно. — Если вдруг начнётся кровотечение — сразу вызывайте скорую. Не ждите утра, не думайте «само пройдёт». Сразу. Это важно.

Я замираю. Это слово — «кровотечение» — звучит, как выстрел в тишине. Отдаётся эхом где-то под рёбрами.

— Хорошо, — выдыхаю я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — А… если просто мазня? Простите…

— Даже если просто мазня. Особенно если с болью. Не гадайте, не гуглите. Просто вызывайте скорую и говорите, что у вас первый триместр беременности. Они знают, что делать.

Я киваю. Уже третий раз за этот приём. Как будто это единственное, что я вообще сейчас умею — кивать. Словно китайский болванчик.

Врач мягко улыбается, встает и обходит стол.

— Всё будет хорошо. Сейчас главное — позаботиться о себе. Никто, кроме вас, этого не сделает. Разрешите себе быть слабой. Беременность — не время героизма.

Она кладёт ладонь мне на плечо. Тепло. Настоящее. И, почему-то, именно в этот момент я чувствую, как у меня наворачиваются слёзы.

Я не плачу. Но стою на самой грани.

— Спасибо, — говорю я почти шёпотом.

— Идите домой, — отвечает она. — Отдохните. Выспитесь и послезавтра в больничку.

Я выхожу из кабинета, крепко сжимая в руках направление, как будто оно может спасти меня от всего — от страха, от одиночества, от прошлого.

Виктор

— Витюш… — зовет меня Марина, вытягивая слова, как ленту. — Омлетик готов! Я даже зелень нашинковала, представляешь?