Марина Вуд Развод. (не) Любимая жена

1. 1

Фаина

Аккуратно глажу рубашку мужа. Белую, плотную, с отточенными манжетами. Ту самую, в которой он выглядит особенно элегантно. Стараюсь пройтись утюгом по каждой складке, как по судьбе — чтобы всё было ровно, чётко, без огрехов.

— Ты сегодня рано, — улыбаюсь я, когда слышу, как хлопает входная дверь.

Виктор не отвечает. Только проходит мимо, сбрасывает ботинки и направляется в свой кабинет.

Я удивленно хлопаю глазами.

Что это с ним?

Обычно он кладет руку мне на спину, и нежно говорит: «Привет, любимая», или шепчет что-то ободряющее, даже после самых тяжёлых дней. А сейчас — молчание.

Я стою немного у гладильной доски, в замешательстве. Потом отключаю утюг и иду за ним.

— Вить… Что-то случилось?

Он стоит у окна, о мне. Крупный, уверенный, всегда такой собранный. Властный. Мужчина, рядом с которым я чувствую себя женщиной. Защищённой. Любимой. Или, по крайней мере, ей так кажется.

— Садись, — сухо произносит он, не оборачиваясь. Голос звучит ровно, почти безэмоционально.

Сердце кольнуло — так он говорил с подчинёнными, когда собирался уволить кого-то. Не со мной. Никогда со мной.

— Что происходит? Ты меня пугаешь, — тихо говорю я, но всё же сажусь перед ним.

Он поворачивается. Взгляд спокойный. Слишком спокойный.

— Я подал на развод.

Секунда. Другая.

И только потом я понимаю, что он сказал. Мир будто сдвигается со своей оси. Комната вдруг становится маленькой, как кукольный домик. А я — не кукла, но фарфоровая статуэтка, в которую кто-то бьет сейчас кулаком. И она рассыпается на мелкие кусочки.

— Что? — шепчу я вглядываясь в его лицо.

— Мы разводимся, Фаня. Я подал на развод, — повторяет он. — Заявление уже в суде. У тебя будет повестка.

Его слова были сухими, деловыми. Он не просил прощения. Не объяснял. Просто поставил перед фактом.

Я поднимаюсь, ноги дрожат. Хочется закричать, и я даже набираю полные легкие воздуха, но выдохнуть у меня нет сил. Кислород застревает где-то в районе горла...

— Это шутка? Какая-то… дурная проверка на прочность?

Виктор качает головой.

— Нет, Фаня. Я не шучу.

Я не знаю, куда деть руки. Куда встать. Что сказать.

— Почему? Мы же… Всё было нормально. Только вчера ты целовал меня перед сном и говорил, что любишь. Что ты… ты устал, но я — твой тыл. Разве нет?

Виктор отводит взгляд.

— Мы давно живём рядом. Но не вместе.

— Это не правда! Ты врёшь! — я все-таки срываюсь на крик, мой голос дергается, да так жалко как натянутая струна. — Я тебя люблю! Я каждый день стараюсь ради тебя. Дом, уют, забота! Я всегда была рядом! Ты говорил, что гордишься мной!

Он молчит.

— Я действительно гордился. Ты хорошая. Но… я устал.

— От чего? От меня? —подхожу ближе, заглядывая ему в глаза, словно хочу найти там хоть каплю совести.

Он пожимает плечами.

— Двадцать два года в браке. Мы с тобой давно уже не муж и жена, — устало произносит он, словно раздражен тем, что мне приходятся объяснять такие до банальности простые истины.

— И кто же мы друг другу по-твоему?

Слезы неконтролируемо текут по щекам.

— Мы близкие люди. Соратники по духу. Друзья. Но это все ни то, понимаешь? Я больше не хочу тебя, как женщину, — он произносит это как приговор. Как врач, сообщающий диагноз тяжело больному.

В груди у меня все клокочет.

— Есть другая?

Молчание.

— Виктор, ответь.

— Есть.

Слово, как выстрел в упор.

Я отступаю. Сердце истерично бьется в горле, в висках. В глазах плывут стены.

— Ты… давно с ней?

Он не сразу отвечает.

— Какая разница? — скрипит сквозь стиснутые зубы.

Медленно опускаюсь в кресло. Не кричу. Не могу. Лишь смотрю перед собой, как в разбитое зеркало, пытаясь собрать осколки.

— Ты же говорил, что твой дом там, где я…

— Вспомнила бабка как девкой была? Сколько лет назад это было? — рявкает. — Прости.

— Не прощаю, — шепчу я.

Он кивает.

— Это пройдет.

— Нет, — поднимаю на него заплаканное лицо. — Я тебя носила в сердце, как святыню. А ты… А ты выкинул меня, как старую мебель.

Он подходит. Пытается дотронуться до моей руки, но я отдергиваю ее.

— Не трогай меня.

Муж кивает.

— Я заберу вещи на днях. Останусь пока в отеле. Развод оформим быстро. Без суда. Только подписи.

Конечно, он всё уладит. Имея столько денег и власти, он будет еще по судам бегать.

Я сижу, как вкопанная. В висках стучит. Воздух кажется липким, густым. И вдруг я понимаю — он всё это решил не сейчас. Заранее. Когда я как дура, готовила ему обед, думая, чем порадовать любимого мужа, он, возможно, уже в этот момент был с той, другой.

А я — глупая. Верная. Домашняя. Старая мебель.

Вдруг вспоминается, как мама говорила: "Не выходи за него. Слишком он скользкий. Слишком холодный. И слишком влиятельный."