Я повесила платок сушиться и рассказала о своем «приключении», опустив, конечно, детали разговора.

– Библиотека? – отец нахмурился, когда я упомянула об этом. – Мария, ты же понимаешь…

– Я не пойду туда, – быстро сказала я.

Но когда все уснули, я ещё долго смотрела в потолок, вспоминая серые глаза, которые в сумерках казались почти серебряными.

***

Тем временем Уильям Сент-Клер стоял перед камином в своей спальне, разглядывая мокрый листок, который нашёл в кармане после возвращения.

Это была страница из молитвенника – та самая, что выпала из узелка той странной девушки, когда она убегала.

На полях кто-то неумелой рукой вывел:

«М. Барлоу»

Говорите – любит читать…

Он осторожно положил листок в ящик стола, прямо поверх приглашения на бал к герцогу Норфолку.

Утро в Уитмор-холле начиналось как обычно: крики экономки, стук кастрюль с кухни и бесконечная вереница дел. Я уже успела вымыть ступени парадного входа, когда миссис Харгривз сунула мне в руки корзину с хлебными крошками.

– Покорми птиц у фонтана, да поживее! Леди Агата сегодня приезжает – негоже, чтобы воронье кружило над головами гостей.

Я кивнула и направилась через сад, наслаждаясь редкими минутами покоя. Осеннее солнце грело спину, а под ногами мягко хрустели опавшие листья. У фонтана, как всегда, собрались голуби – жирные, важные, с блестящими шейками. Они уже знали меня и встретили довольным воркованием.

– Вот, ненасытные, – улыбнулась я, рассыпая крошки.

И тут почувствовала, что за мной наблюдают.

Осторожно оглянувшись, я заметила его. Уильям Сент-Клер стоял у окна восточного крыла, опершись о подоконник. Он не улыбался, не махал рукой – просто смотрел. Так, как будто разглядывал редкую птицу, которую боится спугнуть.

Я резко отвернулась, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Что ему нужно?

Крошки быстро закончились, и я уже собралась уходить, когда из-за кустов выскочил рыжий кот – любимец кухарки. Птицы с шумом взметнулись в воздух, а он, довольный, уселся прямо на мою юбку.

– Спустись, бестия, – попыталась я его согнать, но кот лишь мурлыкал, упираясь лапами мне в колени.

Тут раздался смех.

Я подняла глаза и увидела, что Уильям теперь стоит на террасе, всего в нескольких шагах. На нём был тёмно-зелёный сюртук, и солнечный луч играл на пряжке кожаного пояса.

– Кажется, ты обречена, – сказал он, и в его глазах мелькнула та самая насмешливая искорка, что была при нашей первой встрече.

Я нахмурилась, отрывая кота от юбки.

– Он просто голодный, милорд.

– Как и те вороны, что ты кормила? Или голуби?

– Голуби, – поправила я, не понимая, зачем он вообще со мной разговаривает.

Уильям сделал шаг ближе. Теперь я отчетливо видела, как ветер шевелит непослушные пряди волос.

– Ты всегда так… разговариваешь с птицами? А ещё с котами?

– И с котами, – я пожала плечами. – Они хотя бы не называют меня «птахой».

Сказала и тут же прикусила язык… Как можно.. с хозяйским сыном… Но он лишь рассмеялся – искренне, по-юношески. И вдруг протянул руку, как будто хотел коснуться моей руки, но в последний момент остановился.

– Я хотел спросить… как твоя мать?

Этот вопрос застал меня врасплох.

– Лучше. Спасибо.

– А книги… ты нашла те, что я упоминал?

Я покраснела. Конечно, я не пошла в библиотеку – одна мысль была безумием. Но он, кажется, всерьёз ожидал ответа.

– Нет. Я… не имею права там находиться, милорд.

Уильям нахмурился, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову.

– Я мог бы…

– Мария! – резкий голос миссис Харгривз прорезал воздух. – Ты где пропадаешь? Леди Агата Гриствуд уже у ворот!