Мотя Губина Пташка для Графа

– Мария, немедленно убери на заднем дворе! Там лошади потоптались! Скоро их светлости пожалуют!

Голос экономки миссис Харгривз прорвался сквозь гул кухни, резкий, как удар хлыста. Я едва успела проглотить последний кусок черствого хлеба – весь завтрак, что мне достался, – и тут же вскочила со скамьи, чуть не опрокинув кружку с водой.

– Уже бегу!

Схватив ведро и метлу, я рванула через служебный коридор, прижимая к груди растрепанные концы чепца. Осенний ветер гулял по двору, срывая с деревьев последние листья, и теперь вся моя утренняя работа – аккуратные кучи у парадного входа – пошла насмарку.

– Почему так долго? – миссис Харгривз поджала тонкие губы, когда я промчалась мимо. – Ты эту площадь уже полчаса метёшь!

– Так листьев навалило… – попыталась я оправдаться, но экономка лишь махнула рукой, давая понять, что разговоры излишни.

Я бросилась к узкой двери в дальнем конце коридора – слава Богу, в этом огромном доме были служебные входы, иначе пришлось бы обегать его снаружи, теряя драгоценные минуты.

– Господи, только бы успеть…

Рванув на себя железную ручку, я вывалилась на залитую солнцем мостовую – прямиком в объятия незнакомца.

– О-па!

Сильные руки подхватили меня прежде, чем я успела грохнуться на камни. Лишь ведро звонко клацнуло об камни, а метла вывалилась из рук. От неожиданности я вскинула голову и встретилась взглядом с парой насмешливых серых глаз. Они усмехнулись, а затем их обладатель одним рывком поставил меня на ноги, продолжая придерживать.

Передо мной стоял молодой человек в дорогом синем сюртуке, с тростью в одной руке и перчатками в другой. Его лицо – высокие скулы, прямой нос, чуть иронично приподнятая бровь – выдавало в нём того, кем он и был: одного из сыновей хозяина дома.

– Ты меня чуть не сбила, пташка, – усмехнулся он, не спеша разжимать пальцы на моих плечах.

Я вспыхнула до корней волос.

– Прошу прощения, сэр. Я… я уже ухожу.

Я попыталась выскользнуть из крепких рук, но он на мгновение задержал меня, изучающе оглядев с головы до ног.

– Аккуратней, птаха, – наконец, отпустил он, слегка улыбнувшись. – А то в следующий раз упадёшь.

Я не стала отвечать – лишь рванулась прочь, гремя ведром и прижимая к груди метлу, как щит. Но не успела сделать и трёх шагов, как сзади раздался насмешливый голос:

– Уилл, а ты умеешь выбирать девушек!

Я обернулась и увидела второго молодого человека – чуть постарше, чуть грубее чертами, с той же насмешливой ухмылкой. Он только что слез с коня и теперь с интересом разглядывал меня.

– Заткнись, Марк, – холодно бросил первый.

Но его брат не унимался.

– А зря, Уилл, очень зря. Эту пташку я здесь ещё не видел. Мог бы и себе забрать…

Я не стала дожидаться продолжения. Рванув ближайшую дверь, я влетела внутрь и с силой захлопнула её за собой, отрезая себя от их смеха.

Сердце бешено колотилось.

– Ну и нахал… – прошептала я, откидывая от себя ведро с метлой и поправляя сбившийся чепец.

Но в глубине души я знала – хуже всего было не то, что я врезалась в герцогского сына.

Хуже всего было то, что когда он назвал меня «птахой»… это прозвище почему-то не показалось мне обидным.

Последние лучи заходящего солнца золотили высокие окна Уитмор-холла, когда я, сгорбившись под тяжестью ведра с помоями, брела через двор к служебному флигелю. Ноги ныли от двенадцатичасового рабочего дня, а на ладонях уже появились новые волдыри после чистки медных ручек парадного входа.

"Еще только конюшня осталась…" – подумала, когда грубый голос конюха Джона разорвал вечернюю тишину.

– Эй, девка! Лорд Марк Сент-Клер вернулся с охоты – вся сбруя в грязи! К утру должна блестеть, как новенькая!

Я молча кивнула, чувствуя, как от усталости у меня слегка дрожат колени. В голове уже составлялся список дел, которые нужно успеть до ночи: вымыть охотничьи сапоги и сбрую молодого хозяина, перебрать крупу для завтрашнего пудинга, успеть отнести в деревню обещанные яблоки.

Последнее было важнее всего. Сегодня младшая сестренка Лиза праздновала свои восемь лет, а я пообещала принести угощение из поместья, да и мама жаловалась на легкое недомогание…

Когда, наконец, закончились все дела, сумерки уже плотно окутали окрестности. Я поспешно свернула в кухонный сад, где под старым дубом, как обычно, ждал мой "гонорар" – мешочек с кухонными отходами, среди которых сегодня было несколько яблок.

Дорога в деревню вилась между полями, и я торопилась, боясь, что в темноте не разгляжу тропинку. Ветер шевелил подол юбки, а в ушах звенела тишина, нарушаемая лишь криками ночных птиц.