Валерия Бояровская Небожители сбегают с небес

ГЛАВА 1. Дуккха

4562 год, Брахман

Меня однажды стошнило после того, как я пообедал овощным салатом, а на десерт съел манговый торт.

Примерно такую же массу я сейчас наблюдал на сенсорном экране.

– Ну как? Завораживает, правда?

В круговороте вихрились мазки самых ярких оттенков: огненно-красные, зеленые как свежая листва, солнечно-желтые и насыщенно-оранжевые, словно апельсиновая мякоть. На табличке рядом с изображением горело неоном «Радость».

Я честно пытался, но не смог нащупать в себе ни капли восхищения, очарования или даже банального неравнодушия к изображению. Цветастый вихрь на экране не радовал меня, вопреки своему названию. Но кто или что было в этом виновато, я или он? Можно было бы сказать, что только эта работа не удалась, не подходила моим вкусам, но нет. Сенсорные экраны, разбросанные по выставочному залу как осколки разбитой вазы, демонстрировали изображения на тему эмоций. И никак не могли их у меня вызвать.

В самом центре кругом расположились кресла, занятые авторами этой выставки. Творцы, чьи имена я знал только благодаря программке, вынужденно скачанной на мой телефон. Мужчины и женщины, на которых красовались шлемы с изображением знака в виде алых шестеренок, заключенных внутри треугольников – логотипа компании «ЗАСЛОН». Новейшая модель арт-генератора, благодаря которой человеку достаточно сосредоточиться на своих эмоциях, мыслях, чувствах, машина их считывает и выводит на экран изображение – образ, созданный на основе внутреннего мира «художника». Художника. Я даже мысленно старался не называть так этих людей.

– Нет, не завораживает, – честно признался я Юрию Хомскому, генеральному директору «ЗАСЛОНа», но аналогию с рвотой проводить не стал.

Юрий улыбнулся, ничуть не обижаясь, хотя арт-генератор с алым логотипом являлся его изобретением, как и все, что создавал «ЗАСЛОН».

– Тебя, Вик, трудно впечатлить. Как и всегда.

Я пожал плечами, мол, такой, какой есть и меняться не собираюсь.

Я двинулся дальше по полукругу, останавливаясь на пару секунд у каждого экрана. Скопище мазков из оттенков серого с примесью синевы назвали «Грусть». «Гнев» изобразили гранатово-красными пятнами с окантовкой вишневого цвета. Экран со «Страхом» был полностью черного цвета, а «Тревогу» представили прозрачно-голубой с фиолетовой каплей посередине.

Наконец я покинул пределы выставки, оказавшись в части зала, где места стен и экранов занимали панорамные окна в пол. Юрий следовал за мной, скинув общение с важными гостями и репортерами на сотрудников. Вероятно, ему уже стало скучно. Я давно знал его привычку гореть чем-то от силы день (максимальный предел – неделя), а затем бросаться на поиски нового дела или идеи. Только утраченное чувство ответственности и пинки со стороны заместителей, жены, друзей заставляли его доводить планы до конца. Хотя когда дело касалось сюжетов VR- и AR-игр, то Юрий был предельно серьезен и педантичен. Если бы не его незаурядный ум и изобретательность, то во главе «ЗАСЛОНа» давно бы уже стоял другой человек, и я бы был с этим даже согласен.

Благодаря «Небесному зуму» серебряное блюдце Луны висело передо мной так близко, словно я действительно сидел за обеденным столом и смотрел в тарелку, ожидая своей порции. Невидимое поле, накрывающее Брахман, визуально увеличивало спутник Земли, создавая ощущение, что еще немного и он столкнется с планетой, разрушив ее. Никакой практической выгоды с этого не было, очередная авантюра кого-из из бывших генеральных директоров «ЗАСЛОНа».

Когда у людей уже все есть, то можно придумать и нечто ненужное или даже нелепое, руководствуясь принципом «А почему бы и нет?». Юрий, например, пытался запустить линию будильников, на которых можно выставлять время подъема на десять лет вперед, а уже через пару дней думал над способом показывать фильмы животным, чтобы они все понимали и интересовались. Потому что мог. Потому что было скучно.

Скука – главный бич XLVI века. Когда твой жизненный срок составляет несколько сотен лет, в конце концов оказывается, что за его половину ты уже успел увидеть и попробовать буквально все. И много раз. Чем можно заняться, когда космос покорен, а океан изучен? Мне еще удавалось находить красоту в привычных вещах, но этот навык зыбок как поверхность искусственного пруда.

Серебристый шар луны привлекал мой взгляд, несмотря на то, что я наблюдал его на протяжении всей жизни и даже раз двенадцать посещал. Вероятно, дело в том, что луна ночью и луна днем – совершенно разные вещи, как слиток серебра и посеребрённая подделка. К тому же, сегодня полнолуние и шар в небе можно было разглядеть во всех подробностях. На темно-серой, как кристалл циркония, поверхности чернели «моря»