Однажды в феврале 1950 года, когда рекламная кампания Террамицина шла полным ходом, Артур, Мортимер и Рэймонд вместе со своим наставником Ван-О приняли участие в открытии собственного исследовательского центра – Кридмурского института психобиологических исследований[239]. Этот новый институт расположился на территории психиатрической больницы, в корпусе H[240], где шестьдесят два помещения[241] были предназначены[242] для лечения пациентов и исследований гистамина и других альтернатив шоковой терапии. Для Артура это был триумф. Но хотя старший Саклер, несомненно, был главным инициатором создания этого института, он предпочел сделать его директором и публичным лицом Ван-О. Артур взял себе более скромный титул директора по исследовательской работе. Возможно, это была просто дань уважения наставнику. Но, поскольку ему приходилось совмещать два полноценных рабочих места – в рекламном агентстве в центре города, которым он руководил, и в государственной психиатрической лечебнице в Квинсе, – Артур также полагал, что для человека с таким набором потенциально конфликтных обязанностей благоразумнее всего действовать из-за кулис[243].

Однако он был неравнодушен к почестям и знал, как достойно отметить торжественное событие. На открытие центра съехались четыреста человек[244]. Торжественную речь произнес председатель Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций[245]. Даже у Гарри Лаберта[246], властного и лишенного воображения директора Кридмура, с которым у Артура в прошлом были натянутые отношения, не было выбора, кроме как появиться на открытии и поприветствовать достижение своего подчиненного. Ван-О выступил с речью, объявив о великих замыслах, которые он и братья Саклер связывали с этим центром. Они планировали выяснить, как диагностировать психические заболевания на ранних этапах и использовать для их лечения биохимию. С открытием этого института, обещал Ван-О, они приблизят «золотой век психиатрии»[247].

А в нескольких милях от нового института в палате Нью-Йоркской больницы в нижнем Манхэттене лежала в родах Мариэтта Лютце[248]. В жизни Артура происходили большие события, и так случилось, что он был вынужден выбирать: присутствовать при рождении собственного института или при рождении своего ребенка. Он выбрал институт. Узнав, что Мариэтта беременна, Артур принял решение расстаться с первой женой, Элси. Они предприняли семейную поездку в Мексику, где им быстро оформили развод. (Опубликованная для узкого круга книга[249], созданная по воспоминаниям Артура и напечатанная семейным фондом, рисовала это расставание не просто как дружественное, но и как неизбежное, указывая, что Элси «согласилась с тем, что Саклер – выдающийся деятель, и она не в силах за ним угнаться».)

Когда Артур вернулся из Мексики, они с Мариэттой поспешно и без шума поженились в декабре 1949 года. Молодожены перебрались в пригород, на Лонг-Айленд, купив дом на Сирингтон-роуд в Албертсоне. Им потребовалось некоторое время, чтобы найти подходящее жилье, поскольку Артур не желал довольствоваться обыденным[250]: он хотел для себя резиденцию, которая будет уникальной в своем роде и примечательной, а поскольку его рекламный бизнес процветал, деньги проблемой не были. Супруги нашли старинный голландский фермерский дом[251], который был построен около 1700 года во Флашинге, а впоследствии перевезен в Албертсон. Здание было окружено самшитовыми деревьями[252], в нем были голые потолочные балки, двойные голландские двери и вручную сбитые полы из широких половиц. Мариэтте оно казалось чуть слишком темным, но, должно быть, его атмосфера была созвучна влюбленности Артура в прошлое.