Атосса тихо вздохнула и закрыла глаза. Ей было жаль Прексаспа, но с другой стороны, если он докопается до истины, то вряд ли пожалеет ее, Атоссу.

Прексасп, как обычно пришедший на доклад, был удивлен тем, что царь, не дав ему вымолвить и слова, обрушился на него с обвинениями в заговоре. Находившийся тут же дворецкий от изумления вытаращил глаза, а стоящий у дверей Гаумата немедленно вызвал стражу.

– Мне смешно выслушивать все это, – промолвил Прексасп, державшийся с завидным присутствием духа. – И я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. От меня хотят поскорее избавиться. Значит, истина очевидна: ты – не Бардия!

И Прексасп ткнул пальцем в сидевшего перед ним царя.

Смердис вскочил и схватил Прексаспа за пояс, это означало, что он выносит ему смертный приговор.

Стража набросилась на царедворца и поволокла к выходу.

– О, позднее прозренье! – продолжал выкрикивать Прексасп, изо всех сил упираясь. – Сын Кира мертв, а его место занимает самозванец! И зовут его Смердис! Маги хитростью и коварством отняли царский трон у персов! Однако можно обмануть людей, но не богов. Митра и Варуна[41] покарают вас, злодеи!

Прексасп плюнул в лицо Гаумате.

– Убейте его! – закричал Гаумата.

Воины подняли копья. Неожиданно Прексасп ловко выхватил из своего широкого рукава небольшой кинжал и полоснул им одного из стражей по глазам. Воин, вскрикнув от боли, закрыл лицо руками. Увернувшись от занесенного копья, Прексасп сумел ранить в шею второго стражника. Тот скорчился и упал на пол.

Гаумата, вырвав из-за пояса акинак, бросился на Прексаспа.

Они сцепились и повалились на пол.

Смердис схватил с пола копье и метнул его, целясь в Прексаспа.

Копье вонзилось в дверной косяк, едва не поразив Гаумату. Тот от неожиданности разжал руки.

Прексасп опрометью выскочил за дверь.

Гаумата в бешенстве завопил:

– Ты с ума сошел, Смердис! Ты же чуть не убил меня!

В следующий миг Гаумата встретился глазами с дворецким, который, бледнея, попятился от него. Смердис понял все без слов: ударом кинжала он заколол дворецкого, и тот, бездыханный, сполз по стене.

– Добей и этих, – Гаумата кивнул брату на раненых стражей, а сам кинулся догонять Прексаспа.

Гаумата полагал, что Прексасп побежит к главному выходу, поэтому первым делом устремился туда, сзывая дворцовую охрану. Убедившись, что Прексасп у главных ворот не появлялся, Гаумата послал воинов ко всем другим выходам с приказом убить Прексаспа, где бы его ни обнаружили. Поскольку стража во дворце почти полностью состояла из верных Гаумате людей, никому и в голову не пришло оспаривать этот приказ.

Прексасп был обнаружен на верхней площадке дворцовой башни, которая возвышалась над всеми семью стенами, окружавшими дворец. С огромной высоты царедворец кричал столпившемуся на площади народу, что Бардия мертв, что его убили маги Гаумата и Смердис. И что последний занял царский трон, пользуясь внешним сходством с Бардией.

Стражники закололи Прексаспа копьями. Крики смолкли.

Люди на площади долго не расходились: было ясно, что во дворце творится что-то непонятное. Глашатаи, выехавшие к народу верхом на конях, так и не смогли успокоить людей. Известие о том, что Прексасп убит за измену, было воспринято с явным недоверием.

Постепенно площадь опустела, но спокойствие в городе не наступило. Всевозможные слухи бродили из дома в дом, будоража умы.

Гаумата послал отряд воинов схватить Аспатина, сына Прексаспа. Но его люди вернулись ни с чем: Аспатин успел скрыться…

Когда Атосса узнала о произошедшем, ей стало страшно, как будто палач уже набросил на шею волосяную удавку. Она стала размышлять, как выйти из создавшегося положения. Даже признавая крах своих честолюбивых замыслов, Атосса не собиралась покоряться судьбе, надеясь на трезвый расчет и счастливый случай.