Евнухи Артасир и Багапат принесли царице образцы дорогих тканей, вернувшись с базара.

Атосса, проснувшаяся с головной болью, небрежно одетая и непричесанная, разглядывала разложенные перед ней куски материи. Здесь были расшитая золотом парча, тончайший египетский виссон, гладкий глянцевитый шелк, мягкий кашемир.

Рядом с Атоссой находилась одна из ее рабынь, собираясь делать прическу своей госпоже. Девушка давала советы царице, поскольку была ее любимицей: какая из тканей более годится на платье, какая на плащ или шальвары.

Атосса хранила мрачное молчание, небрежно перебирая образцы.

Вдруг она вскинула глаза на евнухов и хрипловатым спросонья голосом спросила:

– Что за разговоры ходят в городе?

– Так… – Артасир пожал плечами. – Чернь болтает всякую чушь.

– Что именно? – повысила голос Атосса.

– В народе говорят, будто Бардия мертв, – прошептал Артасир, на шаг приблизившись к царице. – И будто на троне сидит не Бардия, а его двойник.

– Кто же этот двойник?

– Смердис, брат Гауматы, – ответил Артасир. – Так говорят, госпожа.

– Но ведь Смердис был обезглавлен, – тихо сказала Атосса, – обезглавлен тобой и Атутой. Как все это понимать, Артасир?

Артасир вновь пожал плечами с выражением полного недоумения на лице.

Атосса уселась поудобнее. Повинуясь ее жесту, рабыня вышла из комнаты.

– Что же вы молчите, мои верные помощники? – печально промолвила Атосса. – Ваша госпожа угодила в ловушку, неужели вы не понимаете этого?

Заговорил более рассудительный Багапат:

– По моему разумению, госпожа, Артасир и Атута обезглавили Бардию, а не Смердиса. Ведь они так похожи.

Артасир издал протестующий возглас: поднять руку на царя было чудовищным преступлением.

Багапат пропустил возглас Артасира мимо ушей и невозмутимо продолжил:

– Видимо, в ту злосчастную ночь в Сикайавати находился Бардия. Как и почему он там оказался, я не знаю. Все это странно и непонятно. То, что твой супруг и брат, госпожа, в последнее время резко изменился, заметили многие во дворце. Но никому и в голову не приходила мысль о столь чудовищной подмене. Только Прексасп докопался до сути, за это братья-маги убили его.

– Значит, по-твоему, я соучастница преступления?! – воскликнула Атосса, изобразив ужас на лице. – Ведь это я подослала к Смердису убийц, а на деле лишила жизни любимого брата!

– В твоем поступке, госпожа, можно усмотреть скорее злой рок, нежели злой умысел, – рассудительно сказал Багапат. – Ведь ты не желала смерти своему брату.

– Конечно, не желала, – кивнула Атосса, – Бардию в отличие от Камбиза я любила.

– Возможно, это случайность, что вместо Смердиса был убит Бардия, – вздохнул Багапат. – А может, это тщательно продуманное коварство.

– Коварство братьев-магов, ты хочешь сказать? – спросил Артасир, подумав, что Багапат хочет бросить тень на него.

– Ну, конечно, магов, – проворчал Багапат. – Успокойся, Артасир. Тебя я не подозреваю.

«Главное, чтобы ты не заподозрил меня, прозорливый Багапат», – мысленно усмехнулась Атосса.

Проведя бессонную ночь, царица наконец придумала, как ей добиться своей цели и заодно избавиться от братьев-магов.

После утренней трапезы Атосса отправилась к Фейдиме, зная, что та после завтрака любит погулять в укромных уголках парка, разбитого между гаремом и внутренней дворцовой стеной с позолоченными зубцами.

Огромные дубы и кедры, высоченные горные ели и стройные лиственницы, собранные на узком пространстве искусственной земляной террасы, давали густую тень. Под сенью ветвей даже в самые жаркие дни царила прохлада.