- Заказчик может отменить заказ, но при этом он потеряет все деньги, которые за него заплатил. Это единственная возможность всё остановить.
- Откуда ты об этом знаешь? – удивилась я.
- Лучше не спрашивай, - сказал Иван. – Меньше знаешь – дольше проживешь.
Но я спросила.
- Ты был наемником?
Он не ответил.
Помрачнел.
Губы сжались в жесткую линию. Руки заработали очень быстро: скрутил глушитель, пистолет сунул подмышку, где под курткой обнаружилась кобура. Потом повернулся, ушел в дом.
А я осталась размышлять о том, что хоть и считаю себя умной, но порой всё-таки дура. Сказали же не лезть с расспросами – полезла. И задела какие-то запретные струны воспоминаний. Судя по его реакции, похоже, не просто задела. Сорвала корку с раны, которая хоть и затянулась, но до сих пор болит…
Ох, как же неудобно… Человек жизнью ради меня дважды рисковал, потратился на моё лечение, на дом этот, а я…
Нет, так нельзя. Если виновата – пойди и извинись, не переломишься.
Типа, а как же гордость?
Ничего, переживешь. Если путать гордость с глупостью, так дурой и будешь, только еще большей, чем до этого.
Я толкнула деревянную дверь, переступила порог - и увидела, что он куда-то собирается, рюкзак проверяет.
- Прости, - тихо попросила я.
Он не ответил.
- Ты уходишь? Насовсем?
Он недовольно вздохнул.
- В доме еды почти нет. Нужно съездить в город, сделать запасы.
- А деньги у тебя есть?
Вырвалось то, что подумала - и испуганно захлопнула рот. Вдруг он опять обидится? У мужчин не принято спрашивать есть ли у них деньги – многие обижаются. Мол, как ты могла подумать? Я что, похож на нищего?
Но Иван не обиделся. Сказал, глядя в пустоту перед собой:
- Есть. Но уже осталось мало. Можно сказать, в обрез.
- Но я могу…
- Знаю, что можешь, - перебил меня он. – Погуглил кто ты. Но сейчас от твоих капиталов толку немного. Если я в городе попытаюсь снять деньги в банкомате с твоей карты, или ей расплатиться, нас моментально вычислят. Так что этот вариант отпадает.
- Моя сумочка сохранилась?
- Конечно.
Он подошел к прикроватной тумбочке, достал мою спасительницу с крохотным отверстием посредине. Протянул мне.
Внутри всё осталось как было. Простреленный насквозь телефон, визитница, смятая пулей. Целыми остались лишь банковские карты и документы – хоть здесь повезло.
Но сейчас меня интересовали не они.
Моя сумочка была довольно пухленькой для своего фасона.
И это не случайно.
Как только купила ее, заказала в ателье лайфхак. Девушка восточной внешности ловко вспорола подкладку, вытащила наполнитель, сшила специальные чехлы под нужный размер, и, ловко вставив их в сумочку с обеих сторон, вшила две секретные молнии. Если не знать, никогда не догадаешься, что по бокам сумочки фактически находятся два объемистых кошелька для наличности.
Я протянула Ивану пачку крупных банкнот, и не отказала себе в удовольствии отметить, как одна его бровь удивленно приподнялась вверх.
- Сама придумала?
- Ага, - кивнула я, неожиданно для себя довольная, что смогла удивить этот живой камень. - В любой стране мира лучше всегда иметь под рукой наличные. На всякий случай.
- Согласен, - кивнул он, забирая деньги. – Ладно, я поехал.
- А… на чем?
- На электровелосипеде, - пожал он плечами. – Удобная штука. Купить легко, отследить почти нереально, бросить не жалко, скорость для города вполне приличная. Всё, жди. Скоро буду.
И ушел.
А я осталась глядеть в камин, где весело потрескивали дрова, и думать о том, что может я в бизнесе и молодец, но в обычной жизни просто обычная напуганная девчонка. И если сейчас этот человек-камень не вернется, я просто умру. Давно известно, что тяжело это – зависеть от кого-то. Но почему тогда мне сейчас не тяжело осознавать, что я полностью завишу от этого человека?