− Так, выходит… что, любой может им оказаться?! – удивился Морис. – И это не результат каких-то смешанных браков?

— Вот именно, Морис – любой. В любой семье, богатой или бедной, в любом месте, от вильи в Лагуне до Голубого холма. В Акадии есть закон, по которому все дети, у которых проявляются признаки эфира, должны быть изъяты из семей и отданы в приют на острове Дежавю. Там они должны провести какое-то время в специальных изоляторах, чтобы инициация не состоялась, и затем, когда будет точно известно, что ребёнок больше не опасен, его возвращают родителям.

− Ну что же, это вполне здравый подход. Так в чём же тогда проблема вообще? – недоумённо спросил Морис

− Родители скрывают то, кто их дети, чтобы не отдавать в приют. И хотя за это положен огромный штраф и даже тюрьма, но разве это останавливает любящих родителей? Они даже подпитывают их своей энергией, хоть и знают, насколько это опасно, − Виго отпил кофе и посмотрел на Мориса поверх чашки.

− Но к чему всё это, если дети потом всё равно возвращаются из приюта в семью? Зачем скрывать? По сути их просто лечит изоляция, делая из них нормальных людей?

− Ну… как бы тебе сказать… Из десяти детей возвращаются только трое, да и то… − мрачно ответил Виго и посмотрел на кофейную гущу на дне чашки. – Некоторые из них всё равно потом умирают. Пережить инициацию и остаться просто человеком невероятно сложно.

− Э-э-м-м, н-да уж, − пробормотал Морис и потёр лоб. – Понятно теперь, почему тут всё так запущено.

− Кстати, этот приют на острове Дежавю основал мой дед, тот, на чей портрет в галерее ты любовался по приезду. А мой отец ратует за то, чтобы объявить всех ныне живущих эйфайров вне закона и повесить на них метки, как клеймо на коров. И кто откажется подчиниться, подлежит уничтожению. Понимаешь, почему вокруг так много желающих убить дона Алехандро?

− Понимаю. И я теперь понимаю, почему все так хотят иметь у себя этот бриллиант. С таким-то чудодейственным лекарством можно не бояться никаких кровососов! − воскликнул Морис. − Так что насчёт художника? Есть такой на примете?

— Доменик, мой брат. Уж поверь, это лучший художник, какого я знаю. Он рисует просто отлично. Не хуже, чем рисовала наша мать.

− Ну и ладно, значит, сегодня этим и займёмся, − Морис снова поскрёб подбородок, задумчиво глядя на потолок.

Видимо, новые подробности жизни эйфайров его очень сильно озадачили.

− Кстати, я еду по делам, так что бери свою папку, тот стакан и что ты там ещё хотел исследовать. Остальное мне расскажешь по дороге. Заедем в салон «Палома», к моему учителю химии и ещё в пару мест. Думаю: Эмерт уже пришёл, я сейчас распоряжусь − пусть наведёт тут порядок. Мне нужен нормальный кабинет. Пусть он всё здесь разберёт, иначе мы просто во всём этом утонем, − произнёс Виго и бодрым шагом направился к двери. – Жди меня внизу.

− Как скажешь, хефе, − обречённо пробормотал Морис, сгребая листы в папку. – И, кстати, я тебе говорил, что надо заехать к нотариусу. Он так и не сподобился отдать мне копию завещания, несмотря на твоё письмо.

Виго только усмехнулся и кивнул. Старая иберийская традиция, о которой не знал Морис − сначала надо оказать уважение.

19. Глава 18. Первый день на службе

Как и следовало ожидать, мейстер Фернандо точно был не рад видеть Эмбер. Вообще управляющий Агиларов в этот день оказался крайне неприветлив. Да оно и неудивительно, Эмбер понимала, что он считал себя в этом доме, а может, и во всём городе, высшей кастой среди слуг. Ещё бы, управляющий семьи гранд-канцлера! И наверняка этому дому он посвятил всю свою жизнь. Он привык к неспешности, традициям, к старому хозяину, а тут… в один миг всё изменилось.