А про полёт он стал забывать.

Эпилог

Марина, высокая стройная девушка, а не прежняя мелкая Маришка, бережно извлекла изящными пальцами хрупкий раритет из его ложа.

– Мам, смотри, какая прелесть! – яркий свет ударил по Листу, привыкшему к сумраку за долгое время. – Ведь именно эту книгу дед просил сохранить, когда его увозили в больницу, да? Что-то важное здесь для него было?

Внучка аккуратно переложила подсохшее тельце промеж других страниц и, подойдя ближе к окну, углубилась в чтение. Листья Дерева потянулись ей навстречу, стараясь получше рассмотреть через стекло происходящее внутри комнаты. Рыжий, в белых носочках, котёнок потерся об ноги, просясь на ручки. Нежданная слезинка упала на бумагу и мгновенно впиталась жадными до эмоций буквами.

В хрустальном небе крутили высший пилотаж очередные курсанты, вызывая гордость у своих родителей – Скворцов. На фонаре, недавно ослепшем после меткого выстрела юного хулигана с рогаткой, застыла Ворона, суровая и вечная, как горгулья Нотр-Дама. В гуще листвы, в самом укромном месте, плавно выгибаясь, неторопливо прятала свою кладку прекрасная Бабочка. В тени, сидя на лавочке и читая учебник по биохимии, качала детскую коляску немного уставшая Наташка. В далеких горах, гадая, пройдут враги мимо него или нет, сжимал в кулаке скользкую от крови «лимонку» с выдернутой чекой Санька. Жизнь продолжается!

А может быть, вся жизнь – это и есть полёт?

Рассказ

Посвящается первокурсникам 2023/2024 уч.г.

Пятигорского государственного университета

В тексте используются стихи

Маргариты Готман с разрешения автора

Я сам расскажу 

о времени 

и о себе.

В.В. Маяковский

– На этом повестка расширенного заседания комитета ВЛКСМ биолого-почвенного факультета МГУ исчерпана, заседание закрыто. Запишите в протокол. – пафосно протрубил Фу-Фу (точнее – секретарь комитета комсомола биофака Феликс Фурин) со своей трибуны. С той самой, с которой, не так давно, громил вейсманистов-морганистов и прочих апологетов продажной буржуазной девки-генетики академик-орденоносец товарищ Трофим Лысенко. – Но прошу не расходиться, есть ещё ряд технических вопросов.

Экий хитрец! В протокол запишут текущее время окончания, а он ещё час будет мурыжить, но зато потом получит строку в партхарактеристике, что-то вроде «Решает вопросы оперативно, не склонен к затягиванию обсуждения».

– Костров, Миша! – (о, это – я) – ты у нас – иностранный сектор, тебе к среде подготовить тезисы к политинформации на тему «Миролюбивая политика СССР в ответ на агрессивное расширение НАТО», раздать их групоргам, провести инструктаж, написать отчёт в университетский комитет ВЛКСМ!

– Комиссар, – (Фу-Фу очень любил, когда к нему так обращаются, но я за глаза прозвал его «Пыльный шлем», ибо был этот комиссар каким-то нудным, пыльным, фуфушным, но чрезвычайно активным и громким) – у нас же зачётная неделя на носу, сессия, а мне еще доклад к конференции по генетике сдавать в научный отдел, все сроки горят.

– Так, Костров, попрошу не забывать о партийности в науке! Пока Запад бряцает оружием вдоль границ нашей Родины – миролюбивая политика должна идти впереди твоих личных научных интересов. Ладно, в помощь тебе пойдёт товарищ…товарищ… – глаза «Пыльного шлема» заскользили по задним рядам аудитории – товарищ Ельчук.

Фамилия незнакомая, мало ли тут народа болтается, а вдвоём все ж веселее. Познакомимся, а раз Ельчук, то зайдём в «гайку», возьмём по бутерброду с салом и с килькой, горилки по соточке, и разберём прокля́тых натовских агрессоров по косточкам. В конце концов, Феликс прав – без этой партийности карьеры не сделать, ни в науке, ни в поле. Понимать это я начал давно, и не зря лез во все эти комитеты и бюро. Да и повышенная стипендия моя была не только за хорошую учёбу, но и за эту «общественную нагрузку». Народ завозился, начал расползаться, пока не накрыло кого-то ещё.