Ах, что за ладошка, что за пальчики – тонкие, длинные, аристократичные. Крыс их обнюхивает, обшаривает, облизывает, я б также не отказался, но у меня всё впереди ещё.

– На самом деле его зовут К-148МФ. К – это контрольная группа, поэтому его Маркслен не колет всякой дрянью, а холит, лелеет, кормит до отвала, взвешивает и измеряет. Крыс авторитетный, только уж очень на нашего завлаба похож. – вновь серебряный колокольчик её смеха наполняет мрачноватые чертоги, лучшее, что слышала эта лаборатория с момента своего основания.

К метро подходим, уже взявшись за руки и болтая о какой-то чепухе, словно мы сто лет знакомы. Договариваемся встретиться через три часа на Горького у входа в театр имени Ермоловой, сам театр нам сейчас неинтересен, но место приметное. Времени заскочить переодеться (ей – в общагу, мне – домой) вполне достаточно.

А планы у меня наполеоновские. Произвести сногсшибательный эффект на юную первокурсницу, записать на свой боевой счёт ещё одну победу, насладиться триумфом. Всё идёт к этому, никто не сможет устоять перед моим обаянием! Рыбка и так плывёт в сети, дело за малым, впереди – самое интересное.

Место встречи было выбрано удачно, и его, как известно, изменить нельзя.

– Ого, Миша Костров, ты ли это? Настоящий «иностранный сектор!» – по Рите можно было сверять часы.

Удивляться было чему: шузы на манке, узкие трузера жёлтого вельвета, красные соксы, дивный, в клеточку, джакет цвета зелёнки из пузырька, оранжевый таёк с фиолетовой пальмой и чёрной обезьянкой – вот он, блестящий, манящий, презираемый жлобами, критикуемый «Крокодилом», образец настоящего советского стиляги, стиляги из Москвы. Причём, самостройными в этом луке были только шузы и дудочки, а всё остальное – натуральная фирма, фазер мой слыл больши́м демократом и баловал подарками из своих заграничных командировок.

Спутница моя выглядела вполне достойно: белый сарафан в тёмный горошек от совпаршива, ярко-красные крупные бусы, белоснежные кружевные носочки (ой, это зря!), чёрные «лодочки», в колер к ним – простенький ридикюль. Небось, с пол-общаги собрала всё лучшее, чтоб постараться не ударить в грязь лицом. Косы расплела, замечательный тяжёлый сноп раскидан по плечам и модно подвязан широкой лентой цвета насыщенного малахита. Не чувиха, однозначно, но и не жлобиха, вполне годно.

Хиляем по переходу через Брод, на другой стороне все наши уже кидают брэк, сползаясь к входу в заветный «Коктейль-холл».

– Хелло, Мик! (Мик – это я)

– Хай, Дэн! Хай, Пол! Хай, Макс! Лиззи, ю лук гуд! Кэт,  – вери найс! Барби, шикарный хаер!

– Ой, а это кто тут такой красивый? – весёлая стайка окружает полукольцом нас со спутницей.

– Марго… – хватает на лету юная филологиня и берет инициативу в свои руки, слегка краснея и делая зачем-то книксен.

Чувихи недовольно фыркают, чуваки беззлобно гогочут и по очереди представляются.

– Так, братцы кролики, харри ап, шевели поршнями, нас ждут великие дела! – подгоняет Дэн, он у нас заводила и имеет свои способы проникновения в обход толпы, жаждущей попасть в заветную дверь.

Эх, друзья мои, если хотите увидеть настоящую жизнь посреди столицы первого в мире социалистического государства, то обязательно загляните в «Коктейль-холл» по адресу улица Горького, 6! Если, конечно, хватит толщины кошелька, смелости и терпения выстоять очередь. Атмосфера тут непередаваемая, чучей клянусь!

Заказываю подруге «Шампань Коблер», три шарика пломбира с шоколадно-ликёрной поливкой и кофе по-венски, себе – коктейль попроще и капучино, дома такой не сделаешь. Вмиг улетает моя повышенная стипендия, но не в деньгах счастье!