– Погоди, погоди, я обещала тебе почитать стихи…

– Потом, обязательно, потом – бормочу я, осторожно отыскивая на платье крючочки и пуговки.

Внезапно извернувшись, Маргарита выскакивает из объятий, ланью бросается в сторону к окну, полузакрывшись шторой, словно щитом, собравшись, как перед прыжком в пропасть, вдруг начитает говорить:

Королевою быть – не из лёгких удел —

(Счастье в мире земном слишком зыбко),

И непросто средь тысячи будничных дел

Сохранять, словно маску, улыбку.

Возле трона её – сотни рыцарей в ряд!

Комплиментов звучат водопады,

Льются трепетно-нежные звуки сонат

И волнующие серенады…

Только знает ли кто, что, когда отзвучат

Менестрелей журчащие трели,

Та, в чьей власти дарить либо рай, либо ад,

Вновь рыдает в холодной постели?..

Я как-то трусливо отступаю, спотыкаюсь о край софы и глупо падаю на мягкие пуфы, не в силах подняться.

Девушка, тем временем, становится увереннее, голос набирает силу, при этом оставаясь мягким и нежным:

Мне тебя не хватает… Прости за банальность.

Без банальностей жизнь наша – сложностей рой.

Ведь слова – шелуха, за которой реальность

Слов и мыслей, что душу терзают порой.

Мне тебя не хватает… Ну что за нелепость?!

Где же мудрость толстенных прочитанных книг?

Столько лет возводить неприступную крепость

И внезапно разрушить – всего лишь за миг?!

Мне тебя не хватает… И я проклинаю

Километры лежащих меж нами дорог!

Никого ни о чём не прошу, просто знаю:

Ты поймёшь даже то, что пишу между строк…

Мне тебя не хватает… Хоть я понимаю,

Слишком сложно всё это: ты там, а я – тут…

Счастье – это наркотик. К нему привыкаю.

И мечтаю о дозе счастливых минут!

Я был ошарашен, сбит с ног, словно Томас Николлс, внезапно пропустивший «троечку» от Владимира Сафронова на недавней олимпиаде в Мельбурне. Сбежал кое-как, трусливо, на кухню, проблеяв «приготовлю кофе». Нужно было собраться, прийти в себя.

Сломал три спички, зажигая конфорку, просыпал кофе мимо турки…

«Дурак! Идиот! Ничтожество! Напыщенный самовлюблённый болван! Мефистофель несчастный! Да как ты мог??? Поставить её на одну доску с румяными батонами и примитивными барухами? Она же, она же… такая…такая… Мик, крутой чувак, профессорский сынок… Да ты мизинца её не стоишь! Глупый пустой мальчишка в сравнении с ней!»

Вернулся в комнату – девушка сидела на краешке софы, напряжённая, с прямой спиной и ладонями на острых коленках. Я осторожно присел рядом, тоже на краешек, поставив между нами жостовский поднос с двумя дымящимися чашками. Тяжёлый аромат робусты помог заполнить паузу.

– И это – всё сама? Это же – гениально! Как ты смогла вот так прочувствовать и передать – ёмко, образно, нежно? Чудеса! Да наши восходящие звёзды – Белла Ахмадулина и Римма Казакова с тобой рядом меркнут совершенно! Пей кофе, остынет…

Рита послушно взяла тонкими пальчиками чашку.

– Правда? Не врёшь? Понимаешь… – она сделала маленький глоток, горький и резкий напиток придал ей сил. – Ты у меня – первый. Вот, целовалась сейчас впервые, и прочла их впервые тоже. Тем более – мужчине. Первый человек в мире, кому я доверилась, понимаешь? Мне очень, очень неловко…

– Погоди, сейчас и ты у меня будешь первая! – я убежал в комнату, малость помешкав, вернулся с листком бумаги в левой руке и диском в правой.

– Вот – сингл Чака Берри, на 45 оборотов, по одной песне с каждой стороны. «Maybellene» – это самое новое, самое хитовое и крутое на сегодняшний день в рок-н-ролле. А это – он же, только на бумаге. У отца есть печатная машинка, фирменная «Олимпия», он меня к ней приучает: «обезьяна стала человеком, когда освоила клавиатуру». В целом так: диссертации, статьи разные принимают только в печатном виде. Вот и осваиваю, становлюсь человеком потихоньку. Короче, беру песню, разбираю слова, делаю дословный перевод и печатаю в две колонки. – я завёл радиолу, поставил тонарм на чёрную дорожку, сероватый лист протянул Маргарите.