—  Ион!  —  снова вопль, который заставил покраснеть проходящих мимо горничных.

  —  Ты намерена кричать весь день? Может уйдёшь для этого в лес?  —  спокойно поинтересовался Ион.

Он долго содержал Мэй, иначе это не назовёшь, и знал, что характер у неё в общем-то покладистый. В общем-то. За крайне редким исключением.

  —  Бал? Жена? Ты не явился домой! Я...

  —  Милочка,  —  просипела старушка-тётушка, появившаяся в коридоре.  —  Вы не могли бы прекратить портить завтрак своей... экспрессией.

Старушка прошла мимо, как ни в чём не бывало, а Ион почтительно ей кивнул, будто извиняясь за шум в собственном доме.

  —  Ар!  —  Мэй топнула ногой.

  —  Да что за крики с утра!  —  болезненная тётушка-не-старушка, выглянула из-за портьеры, за которой любила стоять и смотреть в окно.  —  Моя голова и так идёт кругом! Ион, милый, что происходит?

  —  Ничего, тётя, отдыхайте,  —  улыбнулся Ион и этой тётушке.  —  В кабинет,  —  рыкнул он на Мэй, и она бросилась со всех ног по коридору.

  —  Ион, я желаю тебе добра,  —  всхлипнула болезненная тётушка.  —  Эта женщина... Или женись на ней уже, или выгони! Женщины ужасны, если на их пальце нет кольца...

  —  А потом?

  —  А потом они невыносимы. Но то, что нельзя вынести, с тем нужно просто смириться... 

  —  Тётя, а вы знаете... не хотите ли на бал? В среду!

  —  На бал? Милый, правда? 

  —  Да,  —  он пожал плечами.  —  Почему нет? Как ваша голова? Ваша простуда? 

  —  Уверяю... Пройдёт,  —  решительно кивнула тётушка.

  —  И остальных соберите,  —  попросил Ион, а сам направился в кабинет, где уже ожидал увидеть Мэй, мечущуюся, словно браш под куполом.

***

  —  Ты женился? Женился?  —  взвыла она тут же.

  —  Женился, да,  —  протянул Ион.  —  И мы уже об этом говорили.

Он сел на подлокотник кресла у камина и смерил Мэй оценивающим взглядом, от чего она вся передёрнулась, а потом жалобно всхлипнула.

  —  А я?  —  она говорила отчаянно, болезненно. Слова действительно резали по живому, потому что Ион понимал её чувства. Наверное, понимал. 

Он, отнюдь, не был безжалостным. 

  —  Ты никогда мне женой быть не хотела, Мэй. Помнится, ты сказала, что брак не для современных женщин, которые не стоят того, чтобы с ними даже говорить о чём-то разумном. Верно? А потом ты сказала, что не хочешь детей и, как только мне “понадобится завести наследника”, соберёшься и продолжишь свой путь отдельно. Я прав?

  —  Я... да. Ты прав,  —  вздохнула она.  —  Значит, я могу выметаться, верно? 

  —  Я такого не говорил.

  —  Значит тебе нужна любовница?  —  усмехнулась она.

  —  Такого я тоже не говорил.

  —  Что тогда? Я не понимаю!  —  воскликнула она.

  —  Я тебя не тороплю. Но, полагаю, будет справедливо, прервать нашу связь. Это, по крайней мере, честно.

  —  По отношению к ней? К жене?

  —  К тебе. 

Она снова зарычала, развернулась на каблуках и бросилась из кабинета, а Ион покачал головой. 

Он не любил Мэй и не был к ней особенно привязан духовно. Но теперь ему вдруг стало казаться, что в этой связи было что-то неправильное. Как будто не должно было это так долго длиться и вообще не должно было начинаться.

  —  Сдаёшь, Бревалан,  —  усмехнулся он и сжал виски, в которых болезненно стучало. 

*Взял девичью фамилию  —  фольетинское устойчивое выражение. Взял фамилию, значит оказался “под каблуком”, взял фамилию жены. Жена  —  глава семьи.

***

День бала выдался, на удивление, ясным. Ион смотрел на небо и думал, придут ли тучи с севера? Или всё обойдётся?

Он твердил себе, что затея с балом совершенно ненормальна, а сам при этом надеялся, что погода не испортится.