—  Конечно, я всё оставила для вас на кровати, ваша светлость,  —  горничная поклонилась, я кивнула.

  —  Мои дамы в порядке?

  —  В полном, уже спят, ваша светлость.

Я кивнула во второй раз и толкнула дверь.

Я знала, что на подоконнике будет сидеть ворон. Я это чувствовала и не удивилась, но всё равно закрыла глаза, чтобы убедиться... мне не показалось. Он смотрел на меня своими умными глазами, в которых полыхали всё те же огоньки. Его голова склонялась то вправо, то влево. Он будто меня рассматривал? Или оценивал?

  —  Привет,  —  я посчитала необходимым что-то ему сказать.

Ворон отшатнулся, словно из-за моего голоса. А может он так отвечал?

Я чувствовала невероятную благодарность к этой большой чёрной птице. Я хотела как-то его отблагодарить, а ещё хотела, чтобы он никуда не улетал. Будто страж моего сна.

  —  Знаешь, мне очень страшно. Ты не мог бы остаться со мной? Тебе не трудно?

Окно было распахнуто, и потому ворон легко покинул подоконник и устроился прямо на изголовье кровати.

  —  Как я тебе благодарна... Подожди, пожалуйста. Я переоденусь ко сну и вернусь, хорошо?

Он человек! Альба! Что ты творишь? Этот ворон  —  тот Незнакомец!

Я схватила принесённые горничной вещи и скрылась в небольшой комнатке для умывания, где быстро сменила одежду на домашнюю, одолженную баронессой. Рёбра страшно ныли от корсета, и я его сняла, оставшись в одном только муслиновом платье. От сорочки и халата отказалась, помня, что ворон всё-таки не ворон.

Не ворон, Альба!

Но он меня спас... 

И я всё ещё не могла верить, что люди и животные  —  это одно. Сейчас я просто хотела, чтобы кто-то сторожил мой сон. Не компаньонка-трусишка и не горничные баронессы.

Я вышла из умывальной и тут же нашла взглядом ворона. Он ждал. 

Он не стал Незнакомцем. Не пересел на кровать. 

  —  Я тут... 

Ворон смотрел, молчал и не шевелился.

  —  Спасибо за сегодня. И за утро, ты спас меня от ужасного кошмара. Они всё время меня мучают... Обычно, если не проснусь, потом болею весь день. 

Я села на кровать, обняв колени. На ворона не смотрела, но знала, что он смотрит и слушает.

  —  Я поверить не могу, что этот кошмар случился... Я могла умереть. Одна. В лесу. Я сегодня в очередной раз осознала, как слаба,  —  обернулась к ворону и посмотрела ему прямо в глаза. Это было почти как говорить с человеком, лишённым всего: сана, пола, лика.

  —  Кем бы ты ни был... сегодня мне кажется, что ты мне не навредишь. Но... если ты и правда тот самый незнакомец  —  ты поступал ужасно! и знай... если что я вычитала пару отличных заклинаний. Только теперь мы знаем, что от браша они совсем не помогают. Увы... теперь нужно и этому учиться. Не думай, пожалуйста, что я какая-то глупышка. Просто в Экиме... нет там диких животных,  —  я вздохнула и легла на кровать, положила руку под щёку. Ворон в поле зрения не попадал, а вот распахнутое окно  —  попадало.  —  В Экиме... только несправедливость и дикие мужчины... если слова Турсуазы правдивы, тут мужчины намного честнее и человечнее. Но ты при этом уже дважды на меня напал! А муж... муж... подумать только. Какая жалкая у женщин доля... у всех! И что лучше? Жить во власти отца или мужа, которого в глаза не видела?

Ворон молчал. 

А я просто не думала о том, что, если усну, он в силах сделать что угодно, лишь только превратившись в Незнакомца. Но в моей душе было тихо. Ни одна струна не натянулась, предвещая беду. И я даже не подумала бороться со сном, когда он пришёл.

8. Глава восьмая. Стрелы и копья

Ион Бревалан

Ион вернулся домой под утро.