- Сердце мое ретивое, укажи мне, где жених мой, - прижала Настя руку к груди. Я весьма заинтересовалась. Не то, чтобы я в жизни не любила. Скорее так, нравились сильно. Но так, чтобы «Ванечка!!!», у меня не было.

Сердце видимо, включило Шерлока Холмса, раз запуталось между крайним левым и крайним правым. Потом сердце стало грешить на центрового.

И тогда я поняла. Плана нет.

Хотя в мишках я плохо разбиралась, но упрямое сердце не могло определиться в этом любовном четырехугольнике.

- А можно она всех заберет? – пришла я на помощь Настеньке. – Нет, а что? Как в сказке «Три медведя»!

- Нет, пущай своего отгадывает, - заметил Семен Семеныч, присаживаясь на скамью. Только с сейчас я заметила, что куртка у него была наизнанку, а глаза – белесые.

Время шло. Сердце требовало медвежий гарем. Я со скучающим видом разворачивала и сворачивала одну и ту же конфету.

- Да бери уже любого! – взмолилась я, зевая. Семен Семенович сидел и перебирал какие-то травы. – И пойдем отсюда! Назовешь Ванечкой! Будешь людям показывать за деньги. Знаешь, сколько на нем заработаешь! А на Ванечке заработаешь только нервный тик!

- Али не признал ты меня, родненький? – взмолилась Настенька, сдирая с головы платок.

«Понятые» медведи молчали. Допрос продолжался. Следователь была неумолима.

- Али не помнишь, как мы с тобой… - слегка покраснев, прошуршала Настенька, зыркнув на меня.

Видимо, сердце передало эстафету чему-то другому.

- А можно подсказку? – не выдержала я, понимая, что мы тут застряли надолго.

- Подсказку? – удивился Леший, перебирая сушеные мухоморы. – Нет, нельзя! Пусть сама угадывает!

- Может, у него есть шрам какой-нибудь? – подключилась я. – Родинка! Ну хоть что-нибудь!

- Есть! – обрадовалась Настенька. – Родимчик у него есть! На животе!

- Отлично! – обрадовалась я, понимая, что расследование только что вышло из тупика. На медведей было страшно смотреть. Им срочно нужен медвежий психолог. Потом, на окоченелом трупе в тулупе они будут показывать другим медведям, за какие места трогала их страшная женщина!

- Ну? Решила? – спросил Леший, потирая руки. Не нравится мне его взгляд. Уж больно лукавый.

- Нет его здесь, - догадалась я, глядя на Семена Семеныча. Тот тут же расстроился и посмотрел на меня, как на почтальона, который принес пенсию. Медведи ломанулись на выход, стоило Лешему махнуть рукой. Они бежали дальше, чем видели, в ужасе оглядываясь.

- Ты карты любишь, не так ли? – спросила я, глядя на Лешего. – Может, сыграем? На Ванечку?

- Нельзя в карты на Ванечку играть! Душу проиграешь его! – ужаснулась Настенька, зажимая рот руками. – Чем же он меня любить будет, ежели душу его проиграешь Лешему?

- Если он умеет любить женщину только душой, то мы зря теряем здесь время, - заметила я, видя, как ворчит Семен Семенович, поглядывая на меня нехорошим взглядом.

- Раздавай, - предложила я, глядя на разнесчастную Настеньку. Замусоленные карты сами перетасовались, прыгая по столу. Прямо казино «Рояль» развернулось на стареньком столе.

Сначала я была уверена в своей победе. И в первой, разминочной партии выиграла партию белок. Что с ними делать, я упорно не знала. Но уже почувствовала азарт.

- С бубны заходи! – сунулась мне в карты Настенька. – У тебя же есть бубны! Семерка, шестерка…

- Спасибо, Настя, - посмотрела я на нее выразительно. Главное – сердце у нее доброе.

- Это уже пятый козырный туз! – возмутилась я. – Ладно, второй! Но пятый!

- Как пятый? Где пятый? – переполошился Леший. Я понимала, что эту партию мне не выиграть!

- Шестой! – округлила я глаза. - Семен Семеныч! Как вам не стыдно!