Я скинула шубу и вывернула ее, снова надевая на себя мехом наружу. Теперь я была похожа на гламурное йети.

- И? – спросила я, разводя руками. – Или мне все выворачивать? Включая карманы?

В ответ была тишина. Ветер перекатывал снежинки. Они искрились, а вокруг царила ночь.

- Мне что? Сарафан тоже переодевать? – спросила я, снимая шубу и бросая ее в снег. – Ла-а-адно! Ты хоть отвернись, если видишь! Я ж не медведя пугаю! Так, мишки, сейчас покажу вам шишки! Ой! За волосы зацепился!

Я чувствовала себя моржом, выворачивая сарафан наизнанку.

- Что не так?! – закричала я, стоя, как дура в вывернутом сарафане и шубе. – Мне что? Трусы наизнанку выворачивать?

13. Глава двенадцатая. Конфетно - букетный леший

Ответа не было. Я еще раз осмотрелась по сторонам, не зная, как перевернутые трусы показывают дорогу к лешему!

Я все сделала, глядя по сторонам. Внезапно ели зашатались. С них посыпался снег. И тут я увидела… колени. Примерно на уровне моих глаз. Что там дальше, я даже представить себе боялась.

- Угу! – послышался глухой и страшный голос. Деревья скрипели, а великан прятался за старинными соснами. – Угу!

- Леший? – спросила я, подозревая, что штаны нужно выворачивать после встречи!

- Угу! – послышался голос, а на меня слетела снежная шапка. – А, это ты? Девица – красавица?

Внезапно великан исчез, а на поляну, отряхивая камуфляжную куртку вышел… Семен Семенович!

- Вы! – бросилась я на него. – Вы до сих пор здесь? Какого вы по лесу ошиваетесь! Вас жена дома ждет!

- Ой, только не надо про жену, - скривился Семен Семенович. - Ну Леший, Леший! И не надо на меня так смотреть! Я что? Лес свой оставлю? Итак запаршивел он! А раньше какой лес был… Ой, да чего мы тут стоим! Пойдем в дом! Я чаем с конфетками угощу! И девицу твою отыщем!

- Так, по поводу девицы… - начала я, глядя на знакомое лицо, которое знала уже каждая собака! Еще бы, оно украшало каждый столб!

- Все в доме! – кивнул Семен Семенович. – Ну заходи!

Я обернулась и увидела избу. Даже не избу, а терем! Деревянный, слегка покосившийся терем распахнул резную дверь.

- Проходи, девица! – послышался голос Семена Семеновича. Я с подозрением смотрела на Семена Семеновича. Он или не он?

- Поглядите, кем я теперь по вашей милости стала! – возмутилась я, показывая на сарафан и белые руки. – Вот не могли бы сразу взять и сказать! Я – Леший, оставьте меня в покое! Жене скажите, что скоро вернусь!

- А ты бы поверила? – усмехнулся Семен Семенович, пока я заглядывала внутрь. Внутри было весьма уютно. – Приду я и скажу, Леший – я. И что? Вы меня в дурдом сдадите! А так, хожу, лешачу помаленьку! Ты проходи! Сейчас и девку твою повожу, повожу, и тоже приведу! А то распугала мне тут всех медведей. Видала, какие у меня тут сугробы? Еле откопался! Думал, что до весны не отроюсь! А все по твоей вине. Осерчал на меня Карчун. И засыпал по самую макушку.

- Ой! – послышался голос Настеньки. – Леший! Леший!

- Да проходи ты, - махнул рукой Семен Семенович. – Вон чай, вон конфетки, вон хлеб с вареньицем! На скамью садитесь и рассказывайте. Угощайтесь!

- Ты зачем жениха ее в медведя обернул? – спросила я, видя, как Настенька руку к конфетам тянет и рассматривает их. А сама тайком за меня прячется.

- Как за что? – удивился Семен Семенович. – За дело! Неча мне тут на зверье охотиться! Зимой кто охотиться? Зверь ослабел, оголодал, а тут вон, охотничек выискалси! И ведь предупреждал же я его! Говорил ему! И свистел, и топал, и ухал! Потом подошел и так сказал, мол, что ты добрый молодец тут стрелами истыкать все решил! И предупредил его, что если еще раз белке в глаз, ему не поздоровится!