- Настенька! – позвала я красавицу. – Это мой Буран. С каких пор ты на медведей перешла? Мужики кончились? Ваня бросил? Пошла в лес изменять? Быстрее говори ответ, а то я еле удерживаю свою фантазию. А она так рвется, так рвется на волю….

- А чем докажешь, что это не мой Ванечка? – послышался недоверчивый голос Настеньки. – А вдруг тебе Ванечка мой понравился? Вдруг ты на него глаз положила? И в медведя обернула! Знаю я вас, снегурок! Уж больно вы до чужих женихов охочи! Как помаячите возле деревни, так к вам быстро женихи сбегаются!

- Я возле деревни не маньячу! – выпалила я, глядя на ее. Настя подбоченилась, уперла руки в боки, явно не желая отставать от Бурана.

- Знаем вы вас! Вам поманить стоит, а они девок своих побросают и к вам со всех ног бегут! Аж шапки слетают! – упиралась Настя, сощурив свои синие блюдца.

У меня тут медведя пытаются отжать! Причем нагло так!

- Твой Ванечка мне абсолютно не интересен. Ни как мужик, ни как Ванечка! – выдала я, скрестив руки на груди. – У меня свой мужик есть! Так, разрешаю глотать слюни и раскатывать губу. Только учти, потом закатаешь!

- И кто же это? Если не мой Ванечка? – не верила мне Настенька. Я пока еще не понимала, что произошло. Но обещала себе разобраться.

- Его зовут Елиазар, - прищурилась я. – Мужчина два на два! Из твоих четырех Ванечек один мой мужик получится. Косая сажень в плечах, раз! Лицо, как у красавца – богатыря, два! Золота – серебра не меряно, три! Но борода лопатой, это четыре! Целуется так, что душа отлетает, но колется, пять! И на кой мне твой Ванечка? У меня нет вакансии домашняя живность «обнять и плакать»!

И тут подул ледяной ветер, в котором отчетливо послышался смех… У меня от этого ветра мурашки по коже… Мама…

- А хозяин все слышал! – гаденько заметила Метелица.

- Как слышал? – ужаснулась я. – Все. Я домой не пойду.

- Так, что это – мой Ванечка! Пойдем, Ванечка, домой, - причитала Настенька.

- Ты на этом медведе за Ваней ездила! – напомнила я.

- А кто знает? Этот или тот? – с вызовом заметила Настенька, перекинув косы за спину. – Может, у тебя медведь каждый раз новый!

- Я не новый… Я уже ста-а-арый, - протянул Буран. – И не Ваня-я-я я… А Буран! Я тебя вез к Ва-а-ане, стоял и смотрел, как вы там миловались…

- А с чего ты решила, что Ваня – медведь? – спросила я, понимая, что домой я точно возвращаться не буду. – Он же у тебя мужичком был!

- Эх, - вздохнула Настя. Как ей повезло, что погода снежная, но относительно теплая. – Вот вертались мы с Ванечкой из лесу. Почти до деревни дошли. А он мне такой: «А хошь, я тебе вон ту лису подстрелю!». И стрелу приладил! А как стрелу пустил, так наземь упал. Я завизжала, а вместо Ванечки моего, медведь в лес убегает! Я за ним! И вот потеряла!

И тут я увидела, как к нам выходит огромный шатун, видимо, растревоженный нашими криками.

- Ванечка!!! – заорала Настенька, бросаясь навстречу огромному медведю. Я не успела ее схватить за косу.

И тут я увидела, что ошалевший от такого внимания медведь, тут же с ревом бросается наутек. Он бежал, сбивая снежные шапки с ветвей елок.

- Ванюша!!! – слышался удаляющийся крик. – Постой! Это ж я, родненький! Твоя Настенька!

- Это как так? – спросила я, глядя, как мелькает кожух среди снежных елей.

- Это все проделки лешего! – проворчал Буран. – Он на это мастак! Нельзя зимой в лесу охотиться! Наказывали же людям! Зверям и так тяжко, а тут еще и охотнички! Видать, прогневал Лешего Ванюша… Вот и предупредил его Леший, да тот не послушал. Так медведем и обратился!

- И что теперь делать? – спросила я, видя, как к нам возвращается запыхавшаяся и румяная Настенька. Но без медведя.