В лесу послышался медвежий рев, а крик Насти стих.

- Беда!!! – дернулась я, хватая шубу и натягивая ее на себя. – Буранушка! Метелица! У нас аврал!

Я сбегала по ледяным ступеням, подметая их шубой. Я еще та хозяюшка! Буран неуклюже бежал ко мне навстречу. Метелица словно вихрь завертелась вокруг меня: «Что случилось?! Опять Елиазар!».

- Да сплюнь! – ужаснулась я, глядя на изморозь на потолках. – Типун тебе на язык! У нас беда! У нас мужик сбежал! Ванечка, который! Настя опять по лесу ходит и его зовет! И что-то мне подсказывает, что ее медведь только что съел! Так что давайте поспешим!

- Может и нам потрошка достанутся? – оскалилась волчица.

- Ой, - дернулась я, глядя на жуткий оскал и слыша про «потрошка».

- Это она так улыбается! – проворчал Буран. – Я тоже долго привыкал… Ну садись тады, чевой-то мы тут встали да лясы точим! И балайку бери!

Я уселась на Бурана, видя, как открываются огромные ледяные врата. В них тут же влетел снег, заметая зал. Мы бросились на улицу, где уже рассвет сменялся чернильными сумерками. На небе появились первые звезды. Точно такие же яркие, как в тот день, когда я услышала, что «не нужна», а потом мою руку поймала большая ручища…

- Ванечка-а-а! Иди ко мне, милый! – послышался крик, заставляя меня выдохнуть, что медведь остался голодным. – Ванечка! Я тебя сейчас разрою! Только ты не убегай, Ванюшенька!

- Это что за постыдный акт некрофилии? – проворчала я, видя, как нас ведет стайка воробьев, возглавляемая конкретной Марфушей. Нам навстречу летела еще одна стайка. Пока мы штурмовали сугроб две стайки встретились!

- Чив-чив-чив! – перечирикивались две стаи.

- Здравие, Марфуша! – послышался бас.

- Здоровее видали! Аленушка! – ответил еще один бас. И стаи разлетелись.

Я чуть не пропустила удар ветки, забыв отбить ее балалайкой. Так их тут две…

Мама дорогая! Проклятая ветка! Чуть не сделала меня пиратом! Вот, получай!

Я размахнулась и отомстила ветки, ударив по ней балалайкой.

- На кукуя? – орали кукушки. Их крики приближались. Если бы не пушистые лапы ели, то возможно, я бы разглядела, что происходит.

- Ванечка! Ванюшка! – послышался радостный крик, а я скатилась с Бурана в сугроб. – Ванюшечка!

К Бурану на всех парах, штурмуя сугроб неслась Настенька в съехавшем платке.

- Обыскалась я тебя, Ванечка! Сразу тебя признала! – кричала Настенька, просто влетая в Бурана.

- Драсть! – выдал ошарашенный Буран, глядя на то, как к нему прильнула счастливая Настя. Он задрал лапы вверх, словно только что бросил оружие и сдается полиции. Только судя по выражению морды и внезапному острому запаху природы, сбросил он килограмма два.

- Ванюшенька! Золотник ты мой, ненаглядный! Обыскалась я тебя! Это же ты? – причитала Настенька.

- Нет! – произнес ошалевший Буран, пока я пыталась понять, заразна ли эта любовь к медведям. И каковы ее первые симптомы.

- Я Буран! – пояснил Буран, глядя на меня сумасшедшими глазами. Он смотрел на меня с надеждой. Где-то в кустах со смеху подыхала Метелица: «Ой, не могу!».

- Так, Настенька, руки прочь от моего медведя! – возмутилась я, пытаясь спасти Бурана от домогательств явно нездоровой личности.

- На кукуя? – удивлялись кукушки. А мне очень хотелось попроситься на веточку рядом с ними и задавать тот же вопрос.

- Так это же… мой Ванечка! – счастливо выдохнула Настенька. – Я его обыскалась!

- Так, куда звонить, чтобы ее забрали санитары? – спросила я, поглядывая на волчицу.

- Санитары леса? Сейчас могу своих позвать! - обрадовалась Метелица. Она уже задрала морду, чтобы завыть, но я остановила ее.