Мне казалось это просто немыслимым! Но в глубине души, я понимала, насколько это страшно, когда готов отдать за обнимашки все сокровища мира.

Иван и Настя уже исчезли. А цепочка следов уводила в верном направлении.

Мы вернулись в ледяной дворец. Я только прилегла, как вдруг услышала знакомый голос.

- Ванечка!!! – кричал голос Настеньки на весь лес.

Влетевшие воробьи немного опоздали с плохими новостями. Пока меня атаковали своим «чив-чив», я ждала Марфушу.

- Опять! – мрачным басом заметила Марфушенька.

- Вот... хм... удила срамной! - выпалила я, вскакивая на ноги.

- Эй, птицы, ку-ку! Итак, рассаживайтесь по ветвям! Пропал мужик. Зовут Иван, - выдала я. – Одет как обычный мужик. Тепло! На голове – дурдом! При себе имел предположительно лук!

- Он хорошо стреляет? – поинтересовалась я у девицы.

- Белке в глаз попадает! Как просвистит стрела, аж сердце замрет! – вздохнула девица, косу теребя.

- Раненые в глаз белки в лесу есть? – спросила я у птиц. – Они что-то прочирикали. Я терпеливо подождала.

- Нет, понятно! – услышала я ответ. – Вооружен, возможно, опасен! Задание понятно? Жду отчета. Птицы вспорхнули, стряхивая снег.

- С тебя хлебные крошки, - выставила я счет. А девица обреченно покивала.

- И как же мы его искать-то будем? – запричитала девица, спрятав лицо в руках.

- По раненым белкам в глаз! Вот как, - выдохнула я, понимая, что зря пошутила. Ей-то, небось, не до шуток. Просто характер у меня такой. Ничего не могу с ним поделать!

Внезапно на меня налетела целая стая воробьев. Она облепила меня со всех сторон, пока я вертела головой, слушая их «Чивовеков – чив-чив-чив!».

- Леший! – басом выдал таинственный воробей, который ничем не отличался от собратьев.

- Погодите, - дернулась я, пытаясь удовлетворить свое любопытство. – Вот последний, который говорит, как его зовут?

- Чив-чив! – снова напала на меня стая чирикая в уши и лицо.

- Марфуша! – произнес леденящий душу бас.

- Спасибо, Марфушенька, - заметила я, выискивая ее глазами в улетающей стае.

- Так, где у нас Леший? – спросила я, глядя на алеющий закат. Снег был розовым-розовым. И деревья казались розовыми. Словно мы не в зимнем лесу, а в вишневом саду. Эх, жаль, что я уже никогда не побываю в вишневом саду…

- Ну, пошли! – проворчал Буранушка. – Уста медовые… Мммм… Мед…

Девицу я на медведя посадила. А сама рядом шла по сугробам. «Поласкай его!», - вспомнилось мне, а я видела перед глазами огромную руку, которую осторожно глажу. Что это меня так зацепило? Я что? Мужиков за руку не держала что ли? Или это у нас заразно?

- Эх, да за что ж мне все это? – усмехнулась я, вдыхая морозный воздух, поглядывая на девицу.

- Тебя саму как зовут? – спросила я, прикидывая, пора ли снимать с нее шубу. Пока душегрейка не превратилась в душегубку!

- Настенька, - прошептала девица, глядя по сторонам.

Еще одна «ненастенька» на мою голову. У них что? Имена закончились? А где остальные? Или в лес забредают только Настеньки?

- Скоро к Лешему проберемся! – послышался голос Буранушки. – Ох, и замело же здесь! Видать, осерчал на него Елиазарушка за тебя! Давненько такого не было, чтобы он Лешему таких сугробов навалил!

12. Глава одиннадцатая. Семен Семеныч

Я бросилась к окну, понимая, что мне не почудилось.

- Ванечка-а-а! Иди ко мне родненький! – слышался радостный голос.

- Она что? Ловит его? По всему лесу? – ужаснулась я, свешиваясь с обледеневшего подоконника.

- Ваня! Вернись к невесте! – крикнула я, прислушиваясь. – Ваня, ты туда не ходи! Ты к невесте ходи! А то медведь в башка попадет, совсем вкусным будешь!