- Ладно, найдем твоего Лобзика. Если ты нормально вспомнишь! Цвет глаз? Волос? Во что одет был? – не выдержала я.

- Уста медовые, как говорит, так словно мед растекается… - вздыхала девица, закрывая глаза. – А как обнимет, так сердце вон просится! Улететь хочет, ретивое!

Ладно, успокойся! Мы не летом на пляже ищем! Скорее всего, он одет, так что плевать, какие у него там глаза!

- Во что одет был твой Лобзик? - спросила я, слушая, про то, как медом речи его льются. – Милая, ты никакой конкретики не дала! Под твое описание даже …

Я посмотрела на ледовый дворец.

- … Карачун подходит! – продолжила я, немного поежившись. - Мы не будем обнимать каждого мужика и проверять, сахарные у него уста или нет! Не будем размешивать его губы в чае! Ты меня понимаешь?

- А персты у него нежные- нежные… - ворковала голубушка. – А ланиты зарею рдеют…

- Сейчас я прордеюсь! Послушай меня! Мы так никого не найдем! Понимаешь? По лесу куча людей ходит! Мы не будем отлавливать каждого мужика и тонуть в его глазах по очереди! Послушай, я все понимаю! Любовь-морковь! Но не станем же мы топиться в его глазах, а потом проверять, кто всплывет и на какой день! Ау!

- А как идет, так вся деревня на него смотрит, - вздохнула девица о своем. – Все девки на него заглядываются.

- Ну вот что с ней делать? Во что одето было счастье твое прыткое? – сдавалась я. – Что на нем было!

- Кожух! – заметила девица. – Шапка! Валенки! А еще лук и стрелы взял! Говорит, что засиделся он дома, пойдет в лес постреляет!

- Ура! – чуть не заплакала я. – Вот нельзя сразу взять было и это сказать? Итак, ушел из дома и не вернулся Иван. При себе имел лук и стрелы! Одет тепло! Видимо, охотиться пошел! Мы тебя сейчас в деревню отвезем. И будем твоего Ванечку искать!

- Ой, а я думала, что ты ножкой топнешь, ручкой взмахнешь, и Ванечку моего из-под земли достанешь! – вздохнула девица. – Я глазки закрою, а он вот он, родненький!

- Я что? Некромант, по-твоему? – выдохнула я. – Так, все! В деревню ее!

- Не пойду без Ванечки моего! – вцепилась в меня девица.

Ванечка ушел искать неприятности. Мы пойдем искать Ванечку. И желательно найти Ванечку раньше, чем он найдет неприятности.

- Эй, птицы, ку-ку! Итак, рассаживайтесь по ветвям! Пропал мужик. Зовут Иван, - выдала я. – Одет как обычный мужик. Тепло! На голове – дурдом! При себе имел предположительно лук!

- Он хорошо стреляет? – поинтересовалась я у девицы.

- Белке в глаз попадает! Как просвистит стрела, аж сердце замрет! – вздохнула девица, косу теребя.

- Раненые в глаз белки в лесу есть? – спросила я у птиц. – Они что-то прочирикали. Я терпеливо подождала.

- Нет, понятно! – услышала я ответ. – Вооружен, возможно, опасен! Задание понятно? Жду отчета. Птицы вспорхнули, стряхивая снег.

- С тебя хлебные крошки, - выставила я счет. А девица обреченно покивала.

- И как же мы его искать-то будем? – запричитала девица, спрятав лицо в руках.

- По раненым белкам в глаз! Вот как, - выдохнула я, понимая, что зря пошутила. Ей-то, небось, не до шуток. Просто характер у меня такой. Ничего не могу с ним поделать!

Внезапно на меня налетела целая стая воробьев. Она облепила меня со всех сторон, пока я вертела головой, слушая их «Чивовеков – чив-чив-чив!».

- Леший! – басом выдал таинственный воробей, который ничем не отличался от собратьев.

- Погодите, - дернулась я, пытаясь удовлетворить свое любопытство. – Вот последний, который говорит, как его зовут?

- Чив-чив! – снова напала на меня стая чирикая в уши и лицо.

- Марфуша! – произнес леденящий душу бас.