- Так, котик, - шептала Мелли, двигая попкой. От этих мелких, осторожных движений, от мягкого сжатия у Тома звезды перед глазами поплыли, он попытался двинуться, и Мелли засмеялась его неловким попыткам проникнуть в нее еще глубже.

- Туда-обратно, котик, туда обратно, - шептала она ему на ухо, обнимая руками за горячую, мокрую шею.

Том попробовал сделать так, как она сказала, неловко зависнув над ее телом на локтях, опираясь на колени. Было ужасно неудобно, то ли оттого, что диван был слишком мягким, то ли от того, что раньше Том ничего подобного не делал. Но, так или иначе, а у него получилось. Его первые, яростные толчки в ее тело сопровождались смачными влажными шлепками, отчего колыхались ее груди, тонкий слой подкожного жирка на бедрах, мягкий живот. И Том, шумно дыша раскрытым раскрасневшимся ртом, затуманенными глазами смотрел под себя, на ее колышущееся от его толчков тело, на раскрытые лепестки, обнажившие перед ним ее лоно, на движущийся собственный член, поблескивающий ее влагой, то погружающийся в ее такое сладкое тело, то появляющийся из него. И даже наслаждение – невероятно острое, непривычное, горячее до судорог в ягодицах, - не перебивало его изумления.

«Это я? Это все со мной происходит?!»

Он слишком торопился, слишком спешил; руки его уставали, он то и дело менял положение, смещая вес тела с локтя на локоть, чувствуя, что, кажется, стер на них кожу об обивку дивана до щиплющей ссадины. Но остановиться и хоть немного замедлить темп ему казалось невозможным. Мелли, закрыв глаза, монотонно постанывала, обвив его ногами, вцепившись руками в его рубашку, и Том, принимая эти звуки за стоны удовольствия, возбуждался еще сильнее. Мозг его словно воспламенился, он с рычанием, перемежающимся с жалкими стонами, трахал девушку, все ускоряясь, трахал безжалостно – ему просто в голову не приходило, что ей эти грубые толчки могут быть неприятны. Собственное бешеное удовольствие затмило весь свет перед его глазами, и когда первый спазм наслаждения скрутил его, он закричал так, что вены вздулись на его побагровевшей шее.

- Так, котик, так, - шептала под ним Мелли, поглаживая его спину и обнаженные мокрые ягодицы, пока он весь содрогался в мелких спазмах, кончая, бессильно упав на девушку и придавав ее своим тяжелым телом.

Немного позже, когда они лежали, обнявшись и отдыхая, Мелли, хитро улыбаясь, разглаживала дорожку темных волос на его животе.

- Ты же не пойдешь к дяде Террозу? – ревниво сквасив губки, произнесла она. Том, лениво пожав ее плечико, словно успокаивая этим покровительственным жестом.

- Надо, - нехотя протянул он. – Ты же понимаешь, я ей обещал. Я просто спрошу, что там у них происходит и почему она мне звонит в слезах.

Мелли насмешливо фыркнула, представляя реакцию своего дядюшкина эту информацию, но смолчала.

- Завтра придешь? – спросила она, и ее пальчик призывно пощекотал живот Тома прямо над пряжкой ремня. Молодой человек вздрогнул, тихонько хохотнул, крепче прижав к себе девушку,

- Конечно, приду, - уверенным голосом произнес он. – Думаю, теперь всем можно сказать, что мы вместе.

Мелли все же сказала, где можно найти Гранчестера.

- После обеда он наверняка будет объезжать своего нового жеребца, - нехотя призналась она, морща носик. – Говорят, отвалил за него кучу денег.

На ипподроме, значит…

Тому не хотелось идти на встречу с Гранчестером, уже не хотелось. Но он обещал, и не исполнить свое обещание хотя бы отчасти он не мог. К тому же ему вдруг очень захотелось задеть, оскорбить Гранчестера. Несмотря на все предостережения отца, Тому хотелось вызвать у высокомерного лорда ревность. Хотелось вот так просто сказать – «Она звонила мне», - чтобы потом посмотреть, как его высокомерное лицо искажается от бессильной ярости.