- Я… понял, отпусти, - вскрикивает Талиас, - зря я просил помощи у тебя, в болотных шакалах больше благодарности. И это после всего, что я для тебя…

- Единственное, что ты сделал, как отец – зачал меня, но поелозить членом не слишком ответственное занятие, как считаешь, отец? – последнее слово Геррук особенно выделяет, голос его звучит ядовито.

- Пускай! – фыркает Талиас и машет в мою сторону рукой, - Делва, за мной!

Я делаю испуганный шаг вперед, прижимая ладошки к груди, но рука Геррука преграждает путь, разделяя меня и моего временного мужа.

- Никуда она не пойдет с тобой. У нее разбита губа, твоих рук дело?

- Что?! Конечно, нет! – взвизгивает король, багровея до самого яркого оттенка красного. – Я не бью женщин!

- Осторожность не помешает. Пока я не разберусь что к чему королева подчиняется мне, а не тебе. Мне плевать на возражения.

- С каких пор тебя волнуют мои отношения с твоей мачехой?! – спрашивает Талиас голосом, больше похожим на вскипание чайника.

- С тех пор, как твои действия могут очернить нашу семью. Королева публичная личность и если народ увидит ее в таком состоянии, то что они подумают?

- Я не виноват. Она сама в этот раз не сходила залечить рану к регенерационной капсуле!

- И как часто ты ее бьешь? – спрашивает Геррук, прищурив глаза.

- Мы постоянно дрались из-за ее неподчинения, но в этот раз она не дала мне сдачи. Будто переменили ее, стала кроткой, послушной. Такой и должна быть женщина, возможно, мне стоило чаще пороть ее для послушания, - последние слова звучат совсем тихо, потому что лицо Геррука искривляется от негодования.

- Вот как, - тихо говорит Геррук, - идем в кабинет, поговорим без посторонних ушей.

- Вот это другое дело, не надо подрывать моего авторитета перед стражниками, - довольно кивает Талиас, - Делва пусть с нами идет, у меня к ней дело.

В кабинете мы оказываемся втроем. Я стараюсь держаться в стороне и не издавать никаких звуков, чтобы не привлекать к себе внимания.

Как только дверь кабинета закрывается – Геррук становится совсем мрачным. Стоит рядом, как темная гора и почти не двигается.

И вдруг в два шага оказывается рядом с Талиасом, умостившимся в кресле за столом, принц замахивается и бьет его так сильно и резко, что тот падает на пол, хватаясь за щеку, а из носа его идет кровь.

- За что?! – воет он, поднимая на Геррука затравленный взгляд.

- Геррук, стой! - вскрикиваю я.

- Кто-то должен был. Ты зажрался.

- Это месть такая за Делву?! Да она сама меня провоцировала, ты еще молод и знать не знаешь какими бабы бывают въедливыми. Дорогая, скажи что-то ему! – он поворачивается ко мне.

- Геррук, тебе правда не стоит бить отца, - бормочу я, сделав шаг вперед.

- За то, что смел поднимать руку на женщину, свою жену, ублюдок! – поясняет кронпринц, склонившись над Талиасом, сжавшимся в комочек под столом.

- Она неполноценная женщина, всего лишь алрийка, - оправдывается король, - нормальные женщины рожают, а эта пустышка.

Геррук склоняется над ним и хватает за ворот рубашки, рычит прямо в лицо:

- А у власти все это время был трус, а не полноценный мужчина. Когда я был маленьким ты казался мне большим и сильным. Всемогущим. Но сейчас я даже не могу назвать тебя отцом. Ради этой женщины ты избавился от моей матери, а теперь даже ее ни во что не ставишь.

- Ну так убей меня прямо сейчас. Заберешь мою женщину и империю, погрузившуюся в хаос, упразднишь закон о землянах, отдашь Лэмбу север и станешь наблюдать, как власть утекает в его руки. А ты остаешься ни с чем. Ни власти, ни любимой женщины, только хаос и продажная шкура рядом.