Удивилась тому, что хозяин не стащил меня на пол и не потребовал горловой минет. Пожалел? Позаботился о моём отдыхе? Вот не верю. Скорее всего беспокоили последствия возлияния, да так сильно, что совсем не хватило сил поиздеваться надо мной.

Ещё больше удивил завтрак на столе и записка, оставленная Игнатом. Не решилась сразу брать листок, боясь нарушить равновесие приятного утра. Сначала приняла душ, смывая с себя запах мужчины, потом не спеша позавтракала, переоделась в домашнее платье и осторожно взяла сложенный листок.

«В два часа Гасан отвезёт тебя к гинекологу. Сделаешь новый противозачаточный укол». – гласило короткое послание, удивившее меня.

Зачем колоть себя гормонами, если всё, что нужно Немцову от меня, это только чтобы я заглатывала по самые яйца. Наверное, он не в курсе, что таким способом трудно забеременеть, сколько бы раз не спускал мужчина семенную жидкость.

Отвесила себе оплеуху в уме. Почти искусствовед, который вряд ли теперь закончит образование, дочь из интеллигентной семьи, не позволяющей себе общаться вульгарно и с матом, не испорченная деньгами и молодёжной искушённостью девушка, а так спокойно рассуждала о минетах, яйцах и сперме. Стало страшно. Что же будет со мной к концу срока. Это, как сиделец, ушедший на зону культурным человеком, а вернувшийся с татуированным жаргоном.

Посмотрела на часы и немного поностальгировала по телефону. В нём заключалась половина моей жизни, как и у большинства современных людей, и его безумно не хватало. Интернет, соцсеть, каталоги с товарами, родной голос отца. Глянула на скомканную записку и пошла собираться.

Платье сменила на джинсы, единственные в моём гардеробе, поверх спортивного топа одела объёмный свитер, спускающийся с одного плеча, на ноги нацепила кроссовки, отказавшись от туфель на каблуке. Пара взмахов туши по ресницам, брезгливый взгляд на коротко обрезанные и не накрашенные ногти, небрежная гулька на голове.

Непроизвольно глубоко вдохнула. Совсем перестала за собой следить. Эпиляцию в салоне сменил бритвенный станок, масла для волос – обычный шампунь два в одном, скраб для кожи изображала мочалка и массирующее давление на кожу. Дорогие крема, духи, гели и пенки остались в прошлой жизни, донося изредка фантомный аромат воспоминаний.

Гасан ждал в автомобиле перед входом. Не вышел, не открыл дверь, не поздоровался в элементарной вежливости. Наоборот, как только вышла на крыльцо, так он демонстративно газанул, поторапливая и выказывая пренебрежение.

Стоило сесть на заднее сидение, и сразу почувствовала надменный взгляд, пропитанный нотками брезгливости. Так, наверное, смотрят на блядь, надевая сразу три презерватива. Вроде хочется, но противно. Сама смутилась от проведённой параллели. Хотя, чем я оказалась лучше. Та же женщина пониженной социальной ответственности, ползающая по дому голышом, висящая в неглиже на новогодней вечеринке и отсасывающая по требованию при зрителях.

Горький ком подкатил к горлу, пригнав жуткие воспоминания, погружающие в депрессию. Тогда из неё вытащила Наталья. Теперь вытягивать не кому.

До больницы доехали в тишине. Этот горец не соизволил включить даже музыку. Напряжение заполнило весь салон, давя на виски и грудную клетку. Постоянный, прожигающий взгляд впивался в кожу, усугубляя и так не самое радужное настроение. Сборище уродов, что хозяин, что его подчинённый!

Как только машина остановилась у клиники, сразу выскочила, громко хлопнув дверью. Хотелось показать этим несдержанным жестом всё, что я думаю о сопровождение. Он никто, просто служащий Немцова, и смотреть на меня так уничижительно не имеет право.