– Тогда после отбоя.

Девушка не ответила, лишь снова представила запрыгнувшую на яблоню Галину Александровну. А что, если не бык, а она бегает по колхозному саду по ночам?..

У столовой стоял парень в джинсах и белой футболке. Девочка сразу узнала Игоря, того самого, который увидел её в ночнушке. Щёки заалели без разрешения, и Иванова попыталась оказаться от него немного дальше. Она замедлила шаги, затем поправила штанину и тем самым пропустила вперёд себя многих ребят.

Валентина Михайловна взяла Игоря под руку и, не забывая присматривать за школьниками, вошла в душную столовую.

– А это кто? Сын её, что ли? – хихикнула Ириша, повисая на плечах Козичевой и Новосёловой. Последняя неприязненно поморщилась.

– Слишком она молодая для мамы, – ответила Лида и тряхнула головой, чтобы отогнать надоедливую муху. – Сколько ей? Тридцать?

– Валентине Михайловне сорок лет, – сухо сказала Люда и сняла с плеча руку Ириши. – А это её племянник, приехал из Куйбышева повидаться.

– А ты откуда знаешь? – Вытянулось лицо Сидоровой.

– У неё ж мама в сельсовете, – усмехнулась Козичева, – она всё про всех знает.

– Не болтай чепухи, Лида! – разозлилась комсорг. Сегодня её настроение было чернее самого глубокого провала. – Я вот что подумала... – И после этих слов Маша ощутила непреодолимое раздражение. – Наша бригада хоть и состоит из четырёх человек, но должна показать лучшие результаты прополки.

Девочки изумлённо уставились на Люду, но ничего не сказали.

– Все уже придумали названия, мы – Заря коммунизма, у Киселёвой – Комсомольцы, у Нефёдовой – Красное знамя...

– Собственно, всё, – уколола Иванова, не в силах сдержаться.

– Нет не всё, – отрезала Новосёлова, – и другие тоже придумали, просто я не запомнила. Но я что хочу сказать – пора вступать в борьбу, поэтому теперь мы будем записывать, кто сколько прошёл грядок.

– Хорошо, будем записывать, но нас всего четверо, мы не сможем... – только заикнулась Козичева, как Люда её перебила.

– Мы должны показывать пример другим! Чтобы на нас равнялись и работали усерднее!

– И как ты хочешь это сделать? Быстрее полоть? – бесцветно спросила Лида, но было видно, что энтузиазм в ней так и не зажегся.

– Я попрошу Валентину Михайловну разрешить нам задержаться вечером на свёкле. Остальные пусть идут отдыхать, а мы с вами будем полоть дальше.

Сидорова и Козичева обалдело смотрели на комсорга, но не решались возразить.

– Я не останусь, – заявила Маша.

Новосёлова вздохнула и посмотрела на одноклассницу несгибаемым взглядом.

– Нет, останешься. Иначе ты никогда не поймёшь, каково это – быть частью коллектива.

Иванова ошеломлённо покачала головой и промолчала. Ну пусть она заставит её задержаться хоть на лишнюю секунду! Она с удовольствием на это посмотрит.

Солнце распалило засохшую землю, в воздухе витала серая пыль. Маша стояла на улице у входа и ждала, когда остальные закончат обедать. Но первым, кто спасся из духоты столовой, оказался Игорь. Молодой человек достал сигареты, чиркнул спичкой и закурил, а сам изредка посматривал в её сторону.

– Привет? – наконец осмелился он.

– Привет, – буркнула девушка.

– Я Игорь, а ты?

– Маша.

– Ты здесь живёшь, Маша?

– Пока да.

– Пока?

– А ты племянник Валентины Михайловны? – не ответила та.

– Да. Приехал повидаться с тётей. Она у меня отличная, правда?

– Лучшая учительница из всех, – искренне подтвердила девушка.

– Это да.

– Игорь! – воскликнула та, о ком говорили, и парень поспешно выбросил сигарету. – Ты ещё слишком молод, чтобы курить!

А Маша сразу подумала о Новосёловой: будь она на месте учителя, то немедленно прочла бы лекцию о дурном примере младшему поколению...