Задумался Гельмут.

– А может ли быть, святой отец, – сказал он, – чтобы Господь, сотворивший на радость всей природе светлые звёзды, покарал меня за то, что я хочу создать подобие этой красоты на земле, как и он создал своё подобие – человека?

– С кем ты хочешь сравниться, безумец?! – зашипел монах. – Гордыня твоя погубит тебя. Истинно говорю тебе – берегись!

И он ушёл.

А Гельмут дождался восхода Сириуса и, наведя на него зрительную трубу, поставил в том месте, где голубой луч звезды заострялся, проходя через стекло, колбу и по капле вливал в неё раствор из большой бутыли.

Много лет назад ему привезли на верблюдах из далёкой пустыни тысячу корзин странной мерцающей породы, которая светилась в темноте. Мало-помалу он превратил её в густую жидкость, такую тяжёлую, что даже свинец всплывал в ней. Земная сила, несомненно, была в этой жидкости, потому что от избытка этой силы у Гельмута на всём теле появились страшные ожоги и даже ресницы стали выпадать. Жидкость жгла холодным огнём на расстоянии и сквозь любую преграду. И вот теперь он выпаривал её каплю за каплей, и на дне колбы тяжко серебрился неизвестный металл.

А шпионы инквизиции каждую ночь подсматривали, как Гельмут дерзко соединяет звёздный луч Сириуса с волшебным эликсиром земной силы и как из этого соединения рождается тяжёлый звёздный металл.

И вот среди ночи в монастыре зазвонил колокол.

– Дьявол, дьявол посетил монастырь, – кричали, бегая от кельи к келье, инквизиторы в чёрных капюшонах.

Гельмут слышал, как они топочут по узкой каменной лестнице. Но он отогнал страшную мысль о костре и торопливо продолжал выпаривать волшебную жидкость на острие звёздного луча и пламени, разведённого под колбой.

Инквизиторы ломали дверь кельи, где работал Гельмут. Дверь уже готова была рухнуть, как вдруг из-за неё вырвались ослепительные снопы зелёного света, и казалось, гром прогремел в келье. С криками монахи разбежались, а когда осмелились вновь войти, келья была пуста. Только на стене навсегда застыла чёрная тень склонённого человека, который, как птицу, бережно выпускал из ладоней белую звезду.

Инквизиторы приказали смыть тень, но она не смывалась. Приказали закрасить её – но она проступила сквозь краску. Приказали вырубить камень на этом месте, но камень, пронизанный лучами земной звезды, был чёрен насквозь в этом месте и ослепительно бел насквозь – рядом.

Тогда келью заперли. И только самые смелые монахи тайком приходили к её дверям помолиться совершившемуся чуду. А ещё осталась сказка, и пока я её рассказывал тебе, буря окончательно утихла. Пойдём, посмотри на Сириус.

И Карл, крепко держась за плечи подхватившего его дяди Рихарда, увидел звезду, мерцавшую и переливающуюся тысячами оттенков над посветлевшей водой на ясном предутреннем небе.

И потом он быстро и крепко уснул. А рядом с ним, свернувшись большим клубком, спал чёрный ёжик. Карлу снились звёзды, а ёжику – бешеные волны, хлещущие через палубу, и море – вместо неба – над головой.

Так и должно было быть.

Теплынь мягкого вечера окутывала землю, перебирая бережными пальцами уставшие от прямых лучей листья. И совсем удивительно на светлом ещё небе дрожала крупная капля звезды.

– А знаешь что, дядя Рихард, – вдруг встрепенулся Карл, – расскажи мне ещё раз про звёздочку!

Рихард мурлыкал тихонько про себя какую-то песенку.

– А я про Звёздочку тебе ещё не рассказывал. – И голос у него сразу стал загадочным.

– Как же, а про алхимика? – удивился Карл.

– То – про Звезду.

– А есть ещё про Звёздочку?

– Наверное, есть.