Выяснить бы, где мы находимся, потому что как раз в сорок первом можно было в союзных республиках схрон какой найти. Но эта же история кем-то описанная, и вряд ли она ведёт к смерти детей. Кто же читать будет рассказ о том, как двое детей загнулись от голода и жажды? Значит, должен быть какой-нибудь «рояль в кустах», как молодёжь говорит. Теперь главное – правильные кусты найти.

– Ты как появился? – интересуюсь я у мерно волокущего меня по кустам Серёжи.

– По-моему, головой о дерево, – спокойно отвечает он. – Или ещё чем… Я там винтовку заначил, но это бессмысленно.

– Да, разве что вдвоём, – хмыкаю я, потому что действительно… Автор, может, и ленивый, но законы физики так просто не отменишь. – Что делать будем?

– Сначала найдём воду, – объясняет он мне. – Затем еду. Мы в Белоруссии, поэтому какие-то шансы есть. Слышал я, что, вроде, НКВД склады оставляли, вот бы найти!

– То есть, тётя Света, поищи… – задумчиво продолжаю. – А потом пойдём Гиммлера убивать.

– Это когда он в Барановичи? – припоминает офицер войск дяди Васи. – А как?

– Ну как могут убить Гиммлера мальчишка лет семи и пятилетняя девочка? – отвечаю я вопросом на вопрос. – Из рогатки! Помнится, какой-то деятель предлагал из неё мину класть…

– Это не шутка? – удивляется Серёжа, а я только хихикаю.

Не зря говорят: кто был в армии, в цирке не смеётся. Так и тут у нас – дураков столько, что ни один анекдот не придумает, что они «изобрести» могут. Кстати, Серёжа прав: меня хотя бы обмыть, а только потом уже можно и осмотреть будет, хотя я представляю, что со мной. И он представляет, потому как доктор. А того же Гиммлера маленькая девочка имела шанс только одним способом убить, но я на героизм не согласна. Да и не будет с такой девочкой никто разговаривать, просто пристрелят. Что там себе автор этого бардака думал, мне неведомо, но вот таких сказок просто не может быть. Значит, исходим из идеи «спрятаться и не попасться». Хоть какая-то определённость.

– Есть мнение, – сравнительно спокойно сообщаю я Сергею, – что нас ждут неожиданные плюшки. Поэтому важно ничему не удивляться.

– Как скажешь, – кивает он мне, устало усаживаясь рядом. – Давай я тебя пока посмотрю ещё разок.

– Ты меня лучше обними, – тихо отвечаю ему, чувствуя почти неудержимое желание заплакать.

Серёжа обнимает меня, а я смакую свои ощущения. И капитана военной разведки, и тела маленькой девочки. И выходит у меня, что жизнь нас обеих совсем не баловала. Это грустно, на самом деле, потому что свои пять лет я помню. И как из кожи вон лезла, чтобы понравиться хоть кому-нибудь, тоже. И вот у меня опять… Только Серёжа рядом, но вокруг, в отличие от того детства, – война.

– Стоп, – спокойно произносит он, вглядываясь в сторону кустов. – Здесь кто-то есть.

И вот тут меня накрывает неконтролируемым ужасом. Мотив этому, разумеется, есть – любой чужой человек очень опасен для меня такой. Немцы просто убьют, могут и медленно, а свои… кто их знает, какие они, свои. Но вот до сих пор я вела себя именно как офицер, а в этот момент меня просто трясти начинает, отчего пугается уже и мой Серёжа. Обнимая меня, прижимая покрепче к себе, он старается успокоить, что у него не очень получается, потому что контроля как не бывало.

– Эй, кто там? – негромко интересуется Серёжа, явно разрываясь между мной и новой опасностью.

– Стой, стрелять буду! – доносится из-за кустов.

– Ну вперёд, стреляй, – зло бросает снова ставший Доком мальчик. – Заканчивай, что твои хозяева не доделали, фашист поганый!

– Я не фашист! – слышится в ответ. Из-за кустов выходит парень лет восемнадцати.