Тогда, на похоронах в Монтегрейн-Парке, Амелия столкнулась с новоиспеченным вдовцом впервые после встречи на балконе королевского дворца. Рэймер Монтегрейн — ее ночной кошмар на целых полгода, страшный и ужасный человек, думала она в шестнадцать… Теперь же он не показался ей хоть сколько-нибудь устрашающим. И глаза, которые напугали юную Мэл особенно сильно, они оказались совершенно обычными: светло-серыми, а вовсе не полупрозрачными, как ей со страху привиделось.

Он ее не узнал. Или сделал вид. Поддержал за локоть, когда она чуть было не растянулась на потеху публике на пороге его гостиной, и прошел мимо. А Амелия еще долго думала о том, что было бы, если…

Нет, ей не нравился Рэймер Монтегрейн. Мэл вообще начало казаться, что ей не нравятся мужчины. Все они были сильнее ее физически, а значит — опасны. Тем не менее мысль о том, как сложилась бы ее жизнь, выбери она не Эйдана Бриверивза, не оставляла.

Спрятаться в придуманном мире собственных иллюзий на самом деле неплохой способ отгородиться от боли, это Амелия поняла уже давно. Поэтому в своих фантазиях она выходила замуж за Монтегрейна, обустраивала сад в Монтегрейн-Парке и растила кучу светлоглазых ребятишек…

А потом домой приходил Эйдан, и Мэл возвращалась в реальность.

— Его величество особенно беспокоит дружба Рэймера с наследником, — тем временем продолжал старший Бриверивз. И Амелия поняла, что отвлеклась от беседы, слишком глубоко погрузившись в собственные мысли. — Он дурно влияет на его высочество.

В ответ Эйдан пренебрежительно фыркнул.

— Не поздно ли спохватился? Они как близнецы с самого детства.

Отец бросил на него хмурый взгляд, явно не поддерживая столь неуважительные слова о короле, но смолчал. Продолжил задумчиво:

— Не будь Рэймер Монтегрейном, думаю, его величество устранил бы его только ради того, чтобы обезопасить принца. Но Ренар еще нужен короне.

— Из-за Аренора, — буркнул Эйдан.

— Из-за Аренора, — согласился старший Бриверивз и с неудовольствием огляделся. — Ну, где все? Нальет мне кто-нибудь еще вина?!

Третий бокал, подсчитала Амелия. У Эйдана — второй, но уже на донышке. Если он переберет за ужином, то ничем хорошим это не закончится. Для нее прежде всего.

Когда прибежала испуганная служанка, Мэл указала той и на свой бокал.

— Леди Бриверивз не будет, — тут же шикнул на девушку Эйдан, когда та потянулась к посуде кувшином.

Служанка пискнула извинения и наполнила лишь два бокала.

Корелл одобрительно кивнул.

— Верно, мне нужны здоровые внуки. — У Амелии кровь отхлынула от лица, как случалось всякий раз, когда речь заходила о детях. — Как продвигается дело? — как ни в чем не бывало продолжил свекор.

Мэл захотелось встать, вытянуться по стойке смирно, как солдат перед своим командиром, и рявкнуть, вытянув руки по швам: «Никак нет! Меня еще не обрюхатили, милорд! Будет сделано!»

Если раньше Амелия чувствовала себя в этом доме как птица в клетке, то теперь из птицы превратилась в племенную кобылу. Которую могли как покормить сладкой морковкой в случае положительного исхода, так и пустить на мясо по причине негодности.

Не получив ответа на свой вопрос, лорд Корелл приподнял брови, в упор глядя на невестку. Эйдан тоже перевел на нее недовольный взгляд, мол, давай, оправдывайся, это целиком и полностью твоя вина.

А ее вдруг замутило.

— Мне нехорошо, — пробормотала Амелия. Прижала салфетку к губам и поднялась из-за стола. — Простите меня… — И опрометью бросилась к выходу, чтобы успеть добежать до ванной комнаты.

— Вот это дело! — услышала за спиной веселый смех свекра. — Молодец, сынок. Жду не дождусь…