Защищенность… Мэл скривилась при этой мысли и продолжила писать отцу. О том, как ей хорошо живется в столице, сколько у нее появилось друзей, как весело они проводят время. Об Эйдане не писала — иногда лучше промолчать, чем переборщить с ложью.

Она не видела отца уже год. Они с мужем навещали лорда Грерогера на прошлое Новогодие. Эйдан был так сказочно добр, что разрешил ей побыть с отцом и подругами детства целые сутки. А потом, конечно же, ему срочно понадобилось в столицу, и они второпях уехали. Как всегда.

Одну Амелию Эйдан не отпустил домой ни разу — должно быть, опасался, что она рискнет и расскажет отцу о соглядатаях, приставленных к нему Бриверивзами.

Но он ошибался — рисковать жизнью единственного дорого человека Мэл не собиралась. Она слишком хорошо знала мужа и свекра, чтобы понимать — их слова не простые угрозы. Если чья-то жизнь мешала их интересам, эта жизнь с легкостью обрывалась. А личные друзья короля были неприкосновенны — любой, кто посмел бы пожаловаться на них, попадал под стражу сам.

Не так давно у Эйдана на службе случился скандал, закончившийся дракой Бриверивза с сослуживцем. Амелия не знала истинную причину конфликта, но официальное обвинение звучало как «покушение на убийство и измена». Не угодившего Эйдану человека повесили. А ему самому выплатили премию плюс внушительный процент со штрафа, заплаченного в казну семьей казненного.

И это был далеко не первый подобный случай: враги Бриверивзов жили недолго. И их счастье, когда под удар попадали они сами, а не вся их семья…

За стеной слышался звон посуды — слуги накрывали на стол. Сегодня на ужин должен был приехать лорд Бриверивз-старший, и на кухне шли приготовления с самого утра.

Годовщина свадьбы… Мэл невесело усмехнулась. Четыре года. Она была даже рада, что отец по состоянию здоровья не смог приехать поздравить дочь. С чем поздравлять? Улыбаться ему и притворяться счастливой женой?

При посещении Южного округа это было проще, несмотря на следовавшего за ней тенью Эйдана. В этом доме… В этом доме ей уже пришлось испытать столько боли и унижений, что присутствие отца совершенно точно лишило бы ее выдержки. А его — жизни.

Так что да, она была рада, что лорд Грерогер не приехал.

То, что Бриверивзы решили не затевать праздник с гостями, было еще одной удачей. Тихий «семейный» ужин — вот он, настоящий подарок.

Живот вдруг скрутило сильным спазмом, и Мэл согнулась, обняв себя рукой и силясь восстановить дыхание.

После выкидыша прошло уже два месяца. Целитель Досс утверждал, что ее организм, поддерживаемый наследственным даром, уже полностью оправился и боли вызваны скорее психологическими причинами, нежели физическими. Тем не менее приступы не прекращались.

Второй выкидыш за год.

В первый раз виной потери ребенка стал Эйдан — еще не зная о положении супруги, он был с ней очень груб. И после бурной ночи у Амелии открылось кровотечение. О том, что она была беременна, Мэл узнала только от примчавшегося на вызов Досса.

Во второй раз, едва Амелию затошнило, Эйдан взволновался не на шутку. Это были три месяца спокойствия в жизни Мэл: супруг не только не поднимал на нее руку — почти не дышал в ее сторону. Амелии даже стало казаться, что все может наладиться. Нет, она больше никогда не сможет любить мужа и доверять ему, но, возможно, им удалось бы жить в мире и воспитывать ребенка. Малыша она очень хотела.

Не помогло. Даже Досс не сумел помочь. А разгневанный Эйдан, вновь не получивший наследника, рвал и метал, и был особенно жесток.

А пару недель спустя стал требовать ее в свою постель еженощно и обещал не останавливаться, пока она снова не забеременеет. Тогда и начались эти боли. Фантомные, как называл их Досс, красноречиво покручивая пальцем у виска и намекая, что его «трудной» пациентке требуется лечение совсем другого плана. На шрамы на ее запястьях он поглядывал украдкой, но ни разу так и не спросил об их происхождении. Что сказать, целитель Досс никогда бы не занял свое место при дворе, если бы не был достаточно умен и осторожен. А задавать щекотливые вопросы Бриверивзам было чревато.