Я неопределённо качнула головой, оставляя вопрос без ответа.

Был.

Дария крутилась без устали, расточая улыбки направо и налево. Народ охотно кивал молодой красе, в волосах которой играло медное солнце. К вечеру собиралась метель, и ветер уже сгонял тучи к горизонту, намереваясь взять деревню штурмом. Но пока небо было высоким и ярким, а подтаявший на листве иней сверкал в холодных лучах. В такие дни мы с подружками из Академии выбирались в город, посидеть на открытой веранде и потянуть согревающий морс со специями. Мир казался необъятным, открытым и ласковым, как ручной котёнок.

Это была иллюзия.

После окончания Академии три лучшие подруги больше никогда не общались. Одна стала наставницей и положила молодость на алтарь знаний, вторая всю жизнь провела за спиной властного любовника и закончила на плахе, а третья, выйдя замуж, родила двух дочек и повесилась.

Но скажи нам в наши двадцать, что всё закончится столь печально - подняли бы на смех. Дария пока верила миру, и не мне лишать её веры. Доброжелатели найдутся. Потом. А пока её радовала эта деревня у реки, это солнце, это ощущение причастности к серьёзной взрослой работе.

- Куда мы всё-таки идём, мастерица?

- К дому язычницы Веси, мокошницы, - произнесла я, когда пауза затянулась, и припечатала, - сегодня ночью она умерла.

- Ох!..

Мне стало даже неловко за такую прозу жизни!

- Предчувствие утром было дурное, словно что-то тёмное надвигается, - призналась девушка, - теперь понятно, почему.

- Я не сказала, что Весю убили, - заметила вкрадчиво, но Дария на уловку не попалась, разозлилась:

- Очень смешно, мастерица! Вы бы лицо своё видели, когда из деревни вернулись!.. Известное дело, если мокошница смерть не чуяла, значит, убили её!..

А ведь я действительно упустила этот факт из виду! В нашу последнюю встречу бабка бодро заваривала чай, сетовала на гордость и умирать точно не собиралась. Впрочем, мы уже выяснили, что её смерть не была случайной.

- Не понимаю, кому она могла помешать, - задумчиво выдала я и вспомнила про вчерашнего гостя. Но Веся отзывалась о нём уважительно, без страха, явно не считая угрозой.

- Мокошница же, - вторила Дария моим мыслям, - каждая вторая за взор ясный погибает.

- Почему она со мной не поделилась, если ждала беду?! - бросила я в сердцах. Обережница только вздохнула.

Без свечных огней дом Веси казался осиротевшим, потемневшим. Глупая деревенская традиция - в избу покойника сутки не заходить - играла мне на руку. Я надеялась найти какие-нибудь записи, заметки, подозрения бабки или, на худой конец, улики. Ну вдруг. Особой наблюдательностью я никогда не страдала.

Веся, к сожалению, тоже. Ясновидица, что с неё взять.

- Хорошо хоть, светло на дворе, - начала я, толкая незапертую дверь... и обомлела. Посередине опустевшей комнаты, нервно помахивая хвостом, свернулся кольцами огромный радужный змей!

В первый миг я решила, что до меня наконец добралась белочка. Похоже, речи о Змеином Царе сплелись в моём сознании в причудливую явь. Удивительно, что до сих пор гады ползучие не снились!

Но вопль Дарии за спиной моментально привёл в чувство. Навь их задери, это наверно морок!

- Чего кричите, язычницы? - раздалось от калитки. Навалившись на старые доски, за нами лениво наблюдал графский сын. На помощь он, однако, не спешил.

- Позови людей! - рявкнула я, призывая лёд... и неверяще опустила руку.

Внутри комнаты было удушающе пусто. Даже занавески не трепетали.

- Кого звать, блаженные?.. - Глеб размеренной походкой приблизился к дому. За эту неспешность и самодовольство я едва не запустила в него ледяной иглой.