В коридоре темень, а у меня с собой лишь малюсенький фонарик на колпачке авторучки. Довольствуюсь тем, что имею, и вскоре убеждаюсь: я оказался прав. Это действительно коридор, куда выходят двери гримерок.

Выхожу за кулисы, пересекаю сцену, раздвигаю занавес и оказываюсь в зале. Унылыми зрелищами меня не удивишь, но вряд ли существует что-то более унылое, чем зал закрывшегося ночного клуба. Из-за убийства уборщики еще не брались за работу. В зале чуть посветлее, чем в коридоре, благодаря нескольким окнам, откуда проникает свет уличных фонарей. Его хватает, чтобы увидеть красное пятно на скатерти того столика, за которым Вилли Простофиля сыграл в ящик.

Из зала выхожу в тупичок с телефонными будками. Мое объявление «НЕ РАБОТАЕТ» все так же висит на ручке. Заглядываю внутрь. Труп Майраса Дункана по-прежнему там. Скорее всего, поверив объявлению, в будку никто не совался. Возвращаюсь в зал и сажусь за первый попавшийся столик. Похоже, те, кто сидел за ним до меня, были настолько потрясены убийством, что оставили початую бутылку бурбона. Наливаю себе порцию и начинаю шевелить мозгами.

Обстановку располагающей не назовешь. Темень. В каких-то тридцати ярдах находится труп Дункана. Возможно, вам покажется смешным и странным, что я торчу здесь, пытаясь воссоздать картину случившегося. Ну так и я сам смешной парень. Кстати, мертвецы мне не мешают. Чего их бояться? Бояться надо живых.

Посреди танцевального пятачка белеет длинная ленточка серпантина. На танцах любят бросаться этими штуками: кидаешь рулончик и он сам разматывается. Сейчас мне кажется, что и жизнь чем-то похожа на ленточку серпантина, только в случае мистера Харвеста В. Мелландера кто-то грубо ее оборвал. Не скажу, что я так уж хорошо знал Дункана, он был славным парнем, на хорошем счету у федералов, и потому я обязательно должен выяснить, кто же столь жестоко прикончил его.

И вдруг – сам не знаю почему – у меня появляется идея. Смешная и даже безумная, но к этому моменту я и сам уже малость свихнулся. Начинаю ее обдумывать, и она уже перестает казаться мне столь безумной. Если вы внимательно слушали мой рассказ, похожие мысли могли возникнуть и у вас.

Однако вскоре я возвращаюсь на землю. Что толку предаваться несбыточным мечтам в пустом зале ночного клуба, сидя там в четыре часа утра? А идея вот какая: найти, где Руди спрятал другой свой смокинг.

В тот момент я отодвинул мысли о убийстве Майраса Дункана на второй план. Сейчас меня все больше занимали обстоятельства убийства Вилли Простофили.

Я уже говорил: этот Руди Сальтьерра – большой щеголь, но в кафетерии я заметил, что его брюки не совпадают со смокингом по цвету и фактуре ткани. Скорее всего, дело обстояло так. Пока Карлотта пела, Руди, воспользовавшись темнотой в зале, незаметно пробрался в зал, приблизился к столику Вилли и грохнул Простофилю, выстрелив через карман, после чего так же незаметно скрылся в коридоре и переоделся. Если моя догадка верна, тот смокинг должен находиться где-то поблизости, и наиболее вероятно – в гримерке Карлотты.

Встаю и тихо двигаюсь тем же путем, каким пришел сюда. Дверь гримерки заперта, но я брал призы за взламывание дверных замков. Мне хватает пары минут, и дверь открывается.

Вхожу и при помощи крошечного фонарика вглядываюсь в пространство. Воздух в гримерке тяжелый, сладковатый. Так бывает, когда комнату не проветривают, а ее хозяйка обильно пудрится и поливается духами. Стою, принюхиваюсь, и мне кажется, будто Карлотта находится где-то рядом. Запах духов этой цыпочки такой крепкий, что я запомню его на всю жизнь.