Юлия Крынская Я вылечу твою собаку

Я расплакалась. Впервые за два месяца с момента приезда в Лос-Анджелес в поисках счастья, удачи, любви, а главное – исполнения мечты. От отчаяния и безденежья я переступила порог клиники для животных «Любимцы ЛА». И вот не сыграл последний козырь – российский диплом ветеринарного врача. Хозяин стильного заведения, он же главврач, с вежливой улыбкой сообщил, что этот документ в Штатах недействителен.

Обсуждать больше нечего, я пошла к выходу, стыдясь того, что не сдержала слез. Эта клиника мне казалась последним шансом, попыткой удержаться на краю бездны. Деньги закончились вчера, съемную квартиру пришлось покинуть сегодня утром. Чемодан с вещами я сдала в камеру хранения: сил таскать его уже не осталось. Утренний перекус состоял из чашечки кофе и тоста с джемом. Голова к вечеру кружилась от голода, а работу я так и не нашла. Доступные предложения поступали только вместе с пикантными оговорками.

– Джил, подождите! – окликнул врач.

«Ну, и имя я себе придумала, до сих пор не могу привыкнуть», – мелькнула в голове мысль. Я обернулась, да так резко, что меня повело в сторону. Чтобы устоять на ногах, прислонилась к дверному косяку. Врач подошел, взял запястье и сосчитал слабые конвульсии вены в моей руке.

– Вы ели что-нибудь сегодня?

– Да, конечно, да, – поспешно ответила я, тяжело сглотнув. От мыслей о еде совсем поплохело.

– Вы меня обманываете, – он взял меня за подбородок и заставил взглянуть на него.

Мне хотелось убрать чужую руку со своего лица, но, встретившись с доктором глазами, я замерла. Живой, горячий, небезразличный взгляд, выточенный нос, красиво очерченный рот – этому бы доктору Айболиту в кино сниматься. «Пациент скорее жив, чем мертв», – горько усмехнулась я про себя, радуясь, что еще реагирую на мужчин. Хотя что мне до его красоты? Да и как работодатель он не состоялся.

– Мне неловко, – пробормотала я и кинула взгляд на бейджик, – но…

– Что это? – перебил врач, не желая слушать возражения. – Гордыня, отчаяние? Я не хочу, чтобы вы погибли за порогом моей клиники. И напомню: меня зовут Леон Берри.

Он вынул носовой платок и аккуратно вытер следы слез и потекшей туши с моего лица. Леон достал из шкафчика флакон с таблетками, растворил одну в стакане воды и, не говоря ни слова, протянул лекарство. Я выпила кислый на вкус напиток, и в голове немного прояснилось.

– А теперь мы поедем и поужинаем, коллега, – Леон взял меня под локоть и вывел в холл. – Присядьте на диван. У вас есть минут пять прийти в себя.

Девушка-администратор вышла из-за стойки, помогла ему снять халат и подала плащ. Преданно заглядывая в глаза, она не просто внимательно слушала указания босса, но и конспектировала в блокноте.

Я наблюдала за Леоном с неподдельным интересом, а в сознании плавали слова: «грациозен и амбициозен». Откинув голову на спинку дивана и спрятав ноги под журнальный столик, я незаметно скинула туфли. Отведенные пять минут не прошли, а мне уже стало лучше. Прямо чудо, а не лекарство!

Спокойствие постепенно окутывало душу, интуиция подсказывала, что все образуется. Я начала внимательнее изучать своего спасителя. На вид Леону было около сорока лет. Его осанке позавидовали бы даже Виндзоры. Русые волосы, зачесанные назад, высокий умный лоб, светлая кожа, бирюзового цвета глаза. Все это прекрасно уживалось рядом с монгольскими скулами, а образ довершала голливудская бородка. Уверенность, сквозившая в каждом движении Леона, говорила о том, что он прекрасно управляется с жизнью и знает цену себе и ей. Я скользнула взглядом по его левой руке – кольцо отсутствовало. Интересно, какие женщины ему нравятся?

– Джил, – Леону пришлось окликнуть меня, чтобы вернуть к действительности. В попытке привлечь внимание он пощелкал пальцами в воздухе. Я испуганно встрепенулась, но, заметив добрую смешинку в глазах, улыбнулась ему. – Джил, вы мне доверяете?

– Да, – я не понимала, шутит он или говорит всерьез.

– Тогда выбросьте все дурные мысли из головы и поехали.

Я положила руку в его ладонь и ощутила приятное тепло от соприкосновения. Какие разные бывают рукопожатия, холодные и равнодушные, противные и влажные, вялые и восковые, но есть крепкие и дружеские, горячие и сильные, как у Леона. Когда мы уходили, администратор бросила на меня недружелюбный взгляд. Но мне до нее не было никакого дела. В последнее время я стала замечать, что за вежливой улыбкой чаще прячется равнодушие, нежели искренность. Леон – приятное исключение.

На парковке я обратила внимание на раритетную машину. Спортивный двухместный «Шевроле Корвет», годов этак семидесятых, сиял, словно утром выехал из салона. Видимо от Леона не ускользнул мой немой восторг, и он польщенно улыбнулся. Открыв дверь автомобиля, он галантно помог мне сесть.