Вошел официант и предложил меню.

– Вы не возражаете, если я сам закажу для вас? – спросил Леон. – Я знаю, что здесь первоклассно готовят.

Я не возражала. Мне, уставшей от самодеятельности, впервые за долгое время мужчина предложил помощь. Пусть даже в такой малости.

– Что привело вас в Америку? – задал он вполне ожидаемый вопрос. – Ведь не санитаром в клинике вы мечтали быть с детства и не для этого пересекли океан.

Я собралась поведать хрустальную мечту, но Леон поднялся и, нервно пригладив волосы руками, добавил:

– Только не говорите, что приехали покорять Голливуд. Я по горло сыт актрисами. Не готов больше к подобным знакомствам. А с вашей внешностью чаще дефилируют по подиуму, нежели лечат собак.

Сказать, что я была ошарашена – ничего не сказать. Я проглотила приготовленную речь и выпалила первое, что пришло в голову:

– Мои родители – потомственные ветеринарные врачи, а здесь больше возможностей. Можете мне не верить, но я врач до мозга костей…

Леон замер и посмотрел на меня с таким восторгом, как будто лягушка превратилась перед ним в царевну. Я же была готова сквозь землю провалиться, потому что не моргнув глазом солгала. И кому?!

Он схватил меня за плечи и впился взглядом.

– Я могу вас немного поэкзаменовать? – спросил он, изучая меня, как инфузорию-туфельку под микроскопом.

– Пожалуйста.

Я была озадачена этим разгоревшимся интересом. В клинике Леон и слушать ничего не хотел о моих профессиональных навыках.

Следующие двадцать минут я писала на бумаге рецепты, схемы лечения и названия болезней, узнаваемые по симптомам, которые диктовал Леон. Меня радовало и удивляло, что за последние годы я не забыла ветеринарные премудрости, а может, это гены давали о себе знать. По лицу экзаменатора я видела, что он доволен. Мы говорили на одном языке, и в воздухе витала атмосфера взаимопонимания. Полагаю, работа почти у меня в кармане. Оставался вопрос с жильем…

Принесли еду, от аромата которой мне стало нехорошо. Пахла она восхитительно, но в желудке все свернулось узлом и в глазах потемнело, не хватало еще здесь в обморок рухнуть. Леон бросил на меня понимающий взгляд и, отложив исписанные бумаги на край стола, сделал приглашающий жест.

– Шеф-повар – француз с хорошей школой. Попробуйте и оцените сами.

Я старалась не торопиться. Все, что стояло на столе, выглядело необыкновенно вкусно. Всегда хотела попробовать настоящую французскую кухню, и соус, поданный с лионскими фрикадельками в желудочной пленке превзошел мои ожидания.

Леон первый покончил с обедом и изредка поглядывал в мою сторону. Когда я положила приборы на тарелку, он поправил воротник рубашки, вновь пригладил волосы и сказал:

– Я состоятельный человек, мисс Краун, у меня большой бизнес, также мне принадлежит сеть ветеринарных клиник в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Среди моих клиентов – много питомцев людей, которых вы знаете по фильмам и глянцевым журналам. Попасть ко мне на работу – мечта любого врача. И я беру вас, Джил, – он выдохнул последнюю фразу таким тоном, что мои нервы натянулись струной. Я выдержала паузу, дожидаясь его приговора. Без продолжения это прозвучало так, словно он покупает мое тело и душу. – Но пока лишь санитаром, иначе не имею права. Для начала триста долларов в неделю. Завтра можете приступать к работе в восемь утра в той клинике, где вы меня нашли. Договорились?

– Спасибо, мистер Берри, – сказала я, размышляя, всем ли санитарам он так радуется, или за первобытным восторгом скрывается что-то еще? Вот это удача! Ночь уж как-нибудь переживу. – Я согласна.