Пока могу терпеть, стою под почти ледяным душем ─ позволяю струям забрать усталость, стучащую в висках боль и слезы, которые можно выплакать только сейчас.

 Устраиваюсь у  гримерного столика, сажаю дочку на колено как на лошадку и свободной рукой размазываю тональник по лицу. Синяки под глазами чернеют так активно, что замазать их моим обычным тоном не получается, даже если накладывать слой за слоем. Я не сдаюсь ─ вооружаюсь  плотным консилером  и все же возвращаю себе более или менее здоровый вид.  Закапываю «Визин» и поярче крашу глаза, чтоб Ярослав не понял, что я реву не переставая. Добавляю в свой траурный образ немного света: буквально несколько касаний хайлайтера ─ скулы, арка Купидона и немного на выпуклости грудей.

 Одеваюсь. После вторых родов у меня появилось много читерских комплектов белья. Первая хитрость ─ это бюстгальтеры, которые подбирают грудь, которая то повисает, то раздувается, и делают ее вновь красивой и аппетитной. А вторая ─  трусики, которые утягивают дряблый живот и позволяют носить обтягивающие платья. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Он прекрасно знает, что там, под бельем.

  Не было и ночи, чтоб я не вспомнила нашего последнего раза. Я так ярко все помню, что  если сосредоточусь, то смогу почувствовать его в себе. Безумно  скучаю по его горячим рукам на своей коже, по глазам, которые ледяными клинками впивались в душу и выпивали всю ее без остатка, по бархатному шепоту со звенящий хрипотцой, который проникал под кожу и током крови разносился по всему телу.

 Надеваю одно из тех платьев, от которых он с ума сходит. Черное с кожаными вставками, которое словно запечатывает тело в корсет. Смешно. Мы на ножах и на грани развода, но я все так же  наряжаюсь не для себя, а для него. Я хочу, чтоб Ярослав меня запомнил. Хочу вонзиться в его сердце занозой и сидеть там вечно. Хочу, чтоб не только мне было так больно. Я же не просто развожусь. Я теряю его навсегда. А потерять его значит потерять и себя тоже.

 Тихий стук в дверь ─ не решился открыть своими ключами. Я отправляю в себя дополнительную порцию валерьянки и иду открывать. Мы не виделись больше недели, и я бы и сейчас предпочла держаться от него подальше, но Ярослав пришел к детям, не ко мне.

 ─ Аня, привет, ─ произносит он, переступив порог.

 Выглядит хорошо ─ свежая стрижка  со слишком уж сильно снятыми висками; выбрит до скрипа и в идеально сидящем темном костюме. На правой руке  часы, которые я ему подарила на прошлый день рождения, и обручальное кольцо. Спустя пару часов он выйдет за дверь, закинет кольцо и часы в карман или бардачок и поедет развлекаться. Свободный, молодой мужик, пышущий сексуальной энергией. На такого желающих найдется вагон и маленькая тележка.

 ─ Папа! ─ взвизгивает Сашка и бежит к нему.

 Ярослав присаживается на корточки и бережно обнимает дочку, а я нависаю над ними, как  злая ведьма или надсмотрщик ─ смотря с чьей стороны смотреть.

 Он достает из пакета с логотипом «Детского мира» розовую коробку с очередной куклой, и Саша, которую «купить» несложно, чмокает его в обе щеки и улыбается, очаровав нас  милыми ямочками. Он подхватывает дочь на руки и несет в детскую. Пытка номер раз ─ я виновата в том, что обожаемый папа не будет больше целовать ее перед сном. Скоро и сын подрастет, и тоже будет видеть пример для подражания только по выходным.

 ─ Вы играйте, а я буду с Петей! ─ говорю я, с трудом преодолевая ком, который мешает нормально говорить.

 ─ Мы поиграем немного, и я приду к сыну, ─ обещает он, швырнув в меня короткий, но красноречивый взгляд, от которого ладони вновь стали мокрыми.